Сразу после школы я не пошла домой переодеваться. А прямо в школьной форме отправилась к половине четвертого на Чикен-стрит, начинать свой третий рабочий день. Я с головой погрузилась в работу. Продала пять платков, десяток коробков спичек и столько же жвачек. Удачный день! Я заработала около 30 долларов! Чтобы это отпраздновать, я потратила 5 из них и за компанию со своим приятелем Энайатулахом, купила себе гамбургер и содовую. Скажу маме, что заработала немного меньше. Я не воровка, я просто устраиваю свою жизнь. Я беру себе карманные деньги, которых мама мне не дает. С их помощью я могу немножко себя побаловать. Купить что-нибудь модное: например, ручку, у которой с обратной стороны — пульверизатор для духов, или красивые тетрадки. Кстати, по поводу духов, я слышала как-то одну удивительную историю.
Мне рассказывали, будто во Франции, стране духов, специальные вертолеты или самолеты, я точно не помню, распыляют над головами жителей изысканные ароматы. Не помню уже, кто мне это рассказывал. И мои подружки тоже об этом слышали.
Я жду подходящего момента, а он все не наступает. Нужно, наконец, самой с ним заговорить. Фархад не живет с нами вот уже три года. С тех пор как он начал работать учителем английского в соседнем колледже. Чтобы получать немного больше, он подрабатывает там охранником, поэтому в его распоряжении есть маленькая комнатка, в которой он живет с другими двумя братьями. Благодаря этому для нас в доме остается немного больше места, ведь у нас всего две комнаты на четырнадцать человек. Когда нас одиннадцать, жить гораздо легче. Фархад уже взрослый. Он устраивает свою жизнь и не обязан ни с кем считаться. Он приходит каждую неделю, составляет для нас план того, что мы обязательно должны делать. Мой брат очень строгий и глубоко верующий. Если он узнает, что кто-нибудь из нас украл что-то или кого-то обманул, он нас убьет. Каждый вечер мама носит своим сыновьям ужин. Она всегда готовит одно и то же. Их любимое блюдо — жирную картошку фри с кориандром. Совсем не диетическое блюдо, да еще и никакого разнообразия, но для мальчиков в таком возрасте это особого значения не имеет. Когда Фархад приходит к нам, он разговаривает с мамой. У нас нет никаких личных секретов, мы живем друг у друга на голове. Мы перебиваем друг друга, мы следим друг за другом, мы ругаемся и, в конце концов, все вместе ожесточаемся. Мне надоела эта теснота, которая не дает мне поговорить с собственным братом. Поэтому я придумала одну хитрость. Я вырвала страничку из своей школьной тетради. Взяла свою любимую ручку с фиолетовыми чернилами. Я старалась не сделать ни одной помарки: «Фархад-жаан[19], мне нужно с тобой поговорить. Найди меня как-нибудь на Чикен-стрит». Я сложила записку пополам и еще раз пополам и аккуратно сунула ему в карман. Буду молиться, чтобы он нашел ее. Я засыпаю, уже почти спокойная.
После уроков я быстро попрощалась с подружками. Они не поняли, почему. Я хотела посмотреть, не ждал ли меня у выхода из школы Фархад. Но его там не было. Чтобы выйти на Чикен-стрит, мне нужно было всего лишь перейти улицу и пройти мимо министерства внутренних дел. Но я решила не торопиться и купила себе пачку чипсов: от голода у меня уже начинала кружиться голова. Я с жадностью съела их по дороге. На Чикен-стрит я встретила Энайатулаха и крикнула ему: