— Заманчиво, — сказал я.
— Хотите, я добавлю материальную награду? — спросила Девочка-богомол. — Я заплачу вам двести тысяч наличными.
— С какой это стати?
Она пожала плечом.
— Я в ссоре с выскочкой Бароном и его подданными, а не с Белым Советом. Я предпочла бы продемонстрировать свое уважение Совету, вместо того, чтобы вызвать нежелательные прения с ним по поводу вашей смерти.
— Угу.
Ее улыбка стала более тонкой.
— Если вы захотите, я могла бы развлечь вас, как только дело будет сделано.
Я коротко хохотнул.
— О, — сказал я, все еще смеясь. — О-о-о, это забавно.
Она мигнула и уставилась на меня, не понимая.
Выражение ее лица заставило меня смеяться еще сильнее.
— Ты… ты хочешь меня… Земля и небо! Ты думаешь, я не знаю, что случается с партнером богомола, как только дело сделано.
Она обнажила свои зубы во внезапном приступе гнева. Они были блестящие и черные.
— Ты хочешь, чтобы я доверял тебе, — продолжал я, все еще смеясь, — и ты думаешь, что посулишь мне все удовольствия, и некая часть моего тела решит вместо меня? Боже, это так мило, я сейчас посажу тебя в карман и возьму с собой.
— Не отказывайте мне в том, что является моим, чародей, — проскрипела она. — Так или иначе, я их получу. Заключите со мной договор. Я буду соблюдать его.
— Да, — сказал я. — Я видел, как ваши люди соблюдают договоры. Позволь мне сделать тебе встречное предложение. Отдай мне Марконе в целости и сохранности и можешь выезжать из города хоть сейчас, и я позволю тебе жить.
— Предположим, мы примем ваше предложение. Почему я должна верить, что вы позволите нам уехать с миром?
Я слабо улыбнулся и спокойно перефразировал мертвого друга.
— Потому что я знаю, чего стоит ваше слово, динарианец. А вы знаете, чего стоит мое.
Мгновение она пристально смотрела на меня. Потом сказала:
— Мне нужно посоветоваться с моими компаньонами, я вернусь через пять минут.
Я слегка наклонил голову. Она возвратила жест и помчалась вверх по лестнице, исчезнув из вида. Где-то наверху разбилось стекло.
И тут же красно-черное пятно ринулось вниз по лестнице к нам одновременно с хором адских воплей снаружи.
Предательство не дает нужного результата, когда другой человек ожидает его. У меня было колдовство, готовое к работе в ту же секунду, когда она вернулась. Девочка-богомол не успела добраться до низа лестницы, когда я указал на нее своим жезлом и прорычал:
— Forzare!
Молоток чистой кинетической энергии ударил в нее. Она полетела обратно тем же путем, которым пришла, достигла вершины лестницы и вылетела через стену дома со страшным хрустом.
И времени больше не осталось. Нечто прибыло сквозь дверной проем и было встречено мечом и пистолетом Томаса. Мне некогда было долго смотреть на это, но на меня успели произвести впечатление спиральные рога и зеленая чешуя. Я сосредоточился на своем желании, указал жезлом на переднюю стену дома и пробормотал, «Forzare», посылая медленный импульс движения. Я позволил ему сначала нажать на переднюю стену дома, а затем вложил туда больше энергии, создавая единую ударную поверхность.
Потом я отошел и действительно ударил, ревя «Forzare!» во всю силу легких. Я вложил все, что имел, во взрыв энергии, ударившей в только что созданную мной пластину силы. Громкий звук сопротивляющегося дерева и стали, и вся передняя стена дома словно взорвалась, полностью открывая свою структуру.
Выли демонические голоса. Я повернулся и увидел, что Томас использовал отвлекший всех момент в своих интересах и машет саблей, словно косой,[34] превращая своего противника в ленты. Обрубленный динарианец кричал от боли.
— Черт возьми! — заорал Томас на меня. — Там совершенно новый автомобиль!
— Перестань скулить и иди! — крикнул я, облекая слова в действие. Передняя стена дома осела, словно приливная волна, и рассыпалась в маленький океан щебня, покрывая капот Хаммера. Где-то глубоко под щебнем можно было слышать другого динарианца, пытающегося освободиться.
Мы помчались к Хаммеру и запрыгнули туда. Томас уже начал отъезжать, когда Девочка-богомол прыгнула откуда-то сверху и хлопнулась на капот Хаммера, сминая его.
— Забери меня Бог! — зарычал Томас. Он передвинул рычаг на реверс и начал двигаться назад, одновременно стреляя в Девочку-богомола. Куски тела насекомого взлетали от выстрелов вместо брызг крови, но, судя по крику, это причинило ей много боли. Она свалилась с капота и исчезла.
Томас развернул машину, и мы уехали, направляясь обратно в тяжелый снегопад.
Какое-то время в салоне стояла полная тишина, потом постепенно сердца вернулись к нормальному ритму, а питаемый ужасом порыв адреналина иссяк.
Тогда Томас сказал:
— Мне не кажется, что мы много узнали.
— Ну не скажи, — ответил я.
— То есть?
— Мы узнали, что в городе больше пяти динарианцев. Еще мы узнали, что они, подписавшие Соглашение, вполне очевидно возражают против недавнего возвышения Марконе.
Томас хмыкнул, соглашаясь.
— И что теперь?
Я устало покачал головой. То последнее колдовство меня вымотало.
— Теперь? Я думаю… — я повернул голову и посмотрел на остающуюся без сознания Гард. — Я думаю, что нужно вызвать Совет.
Глава 14
Варианты моих действий стали несколько ограничены, поскольку теперь уже не одна, а целых две сверхъестественных команды с серьезными на то основаниями гонялись за мной. В сущности, было только одно место, где я мог оставить Гард и Хендрикса, не подвергая при этом опасности жизни невинных: Церковь Ангелов Пресвятой Девы Марии.
Но я сказал Томасу везти нас к дому Карпентеров.
— Я все-таки думаю, что это плохая идея, — спокойно высказался Томас. Снегоуборочные машины упорно трудились, но пока они только сдерживали наступление снега, гарантируя, что маршруты в больницы уже расчищены. Улицы в некоторых местах были похожи на траншеи Первой мировой войны, снег накопился просто какими-то брустверами с обеих сторон.
— Динарианцы знают, что мы используем церковь как явочную квартиру, — сказал я. — Они будут наблюдать за ней.
Томас пробурчал что-то и глянул в зеркало заднего обзора. Гард все еще была без сознания, но дышала. Глаза Хендрикса были закрыты, рот слегка приоткрылся. Я не мог его винить. Я не стоял всю ночь, охраняя раненого товарища, но и я тоже чувствовал, что неплохо бы слегка подремать.
— Что это была за дрянь? — спросил Томас.
— Рыцари Почерневшего Динария, — ответил я. — Ты помнишь меч Майкла? С гвоздем, вмонтированным в рукоятку?
— Само собой, — сказал Томас.
— Есть еще два таких, — сказал я. — Три меча. Три гвоздя.
Глаза Томаса расширились.
— Подожди. Это те самые гвозди? От Распятия на кресте?
Я кивнул.
— Да, именно так.
— И где эти мечи? У партнеров Майкла?
— Да. А у каждого из тех динарианских типов есть серебряная монета.
— Три серебряных монеты, — сказал Томас. — Что, не так?
— Тридцать, — поправил я его.
Томас задохнулся на мгновение.
— Тридцать?
— Потенциально. Но у Майкла и других есть несколько монет, которые они сейчас охраняют.
— Тридцать сребренников, — сказал Томас, понимающе.
Я кивнул.
— В каждую монету заключен дух одного из Падших ангелов, он заперт внутри в ловушке. Кто обладает одной из монет, может пользоваться властью Падшего ангела. Они используют эту власть, например, для превращения в те формы, которые мы видели, могут излечивать раны, в общем, полный комплект.
— Такие крутые?
— Сертифицированный ночной кошмар, — ответил я. — Многие из них живут достаточно долго, чтобы развить в себе неплохие способности к волшебству.
— Ха, — сказал Томас. — Тот, который вломился через дверь, не походил на такого задиру. Уродливый, это да, но не Супермен.
— Может, тебе просто повезло, — предположил я. — Пока у них есть монета, их почти невозможно убить.
— А, — сказал Томас. — Ну, это все объясняет.
— В смысле? — спросил я.
Томас сунул руку в карман штанов и вытащил серебряную монету размером чуть больше никеля,[35] почерневшую от времени за исключением очертания единственного символа, чисто сияющего сквозь тусклость.