Выбрать главу

Маленькая ведьма.

Меня зовут Адель Форест и я хочу рассказать вам историю, которая произошла со мной в детстве. В ту пору мне было четырнадцать лет. С высоты так сказать, накопленного мною опыта к данному моменту, вспоминая свои детские годы, я вижу перед собой невысокую девушку, не худую и не полною, с тёмно-каштановыми длинными волосами, которые я обычно забирала в хвост, так как они мне дико мешались и лезли то в глаза, то в уши. Лицо моё содержало прямо-таки скажу и содержит сейчас, – не очень-то правильные черты. Тогда, посмотрев на меня, можно было сказать, что я милая, но не больше. Сейчас же и подавно; я не считаю себя красивой. Однако, следить за собой даже самым непривлекательным девушкам вовсе не повредит. Хочу предупредить вас, что история, которую я так жажду наконец кому-то поведать не совсем обычная, скажу больше, вы можете в неё даже не поверить. Как сейчас помню, начало осени 1889 года.

Итак, наступило 1 сентября, день, который мы с друзьями приравнивали к Хэллоуину, потому что считали, что именно первого сентября вся нечисть вселяется в наших учителей и в их плоти заставляет нас идти в школу. Не знаю, как другие, но я идти совсем не хотела.

Моя мать – заботливая и умная женщина, конечно же подняла меня в шесть часов утра. Ну как сказать подняла, она полагала, что подняла. На самом то деле, я всё ещё валялась в кровати, возле которой покоилось выглаженное чистейшее и накрахмаленное моё школьное платье. Там же валялись и чулки и банты, всё это я сбросила с подушки, когда мама затворила за собой дверь.

Миновала четверть часа, моя мать, свято уверенная в самостоятельности своей четырнадцатилетней дочки копошилась на кухне, давая слугам указания, а я всё ещё посапывала, не имея абсолютно никакого желания покидать тёплую постель. Но громкий скрип двери меня разбудил, в глаза ударил яркий свет свечи и я место того, чтобы вскочить с кровати, закрылась сверху одеялом, дабы свет не тревожил мой сон. Но увы, спрятаться от материнского гнева под пледом мне не удалось. Мама подняла меня за руки с возгласами, что если я не поднимусь, отец меня выдерет и всё такое.

Отец, по правде, у нас был очень строгим и суровым. Он посягал даже на распития чая в неотведённых для этого местах! А неположенные и неотведённые для чаепития места у нас назначала мама, поэтому пить чай можно было только возле камина в гостиной, ну или за столиком на кухне, в других же местах, по непонятным мне причинам распивать чай было запрещено. Однажды, я попросила Дороти (нашу служанку), принести мне чай в библиотеку, так вот шума то было! И мне и служанке досталось по самое не хочу! То есть как вы понимаете, нарушение маминого запрета – во истину самоотверженность. И по сему, чтобы не вызвать гнев нашего «страшного» отца, я неохотно поднялась с постели и стала одеваться. Как всегда, по прошествии получаса, на мне уже +

Тем временем мы приблизились к моей школе Роу Хед. Я видела, как девочки из старших классов под ручку плетутся ко входу и, подъезжая увидела своих одноклассниц, которые как всегда шли по трое, отдельными группами.

Мы остановились и я вышла из экипажа, поблагодарила кучера и, поцеловав маму, быстрым шагом отправилась за подругами. По-честному сказать, когда я шла к школьной двери я не думала о том, как прекрасно будет вновь встретить «любимых учителей» или сесть за мой «любимый рояль», я думала о том, что мне до жути натирали туфли. Это я запомнила особенно хорошо.

Войдя в большую комнату, которая открывалась сразу же без всяких прихожек и коридоров, я увидела, что практически все девушки моего класса уже сняли верхнюю одежду и теперь выжидают своего часа на маленьких диванчиках, славно беседуя.

Я сразу же пошла снимать пальто и шляпку и сдавать всё это прелестной бабуле миссис Хариот. На самом деле, эта миссис Хариот была скверной пожилой старушкой, полной и ужасно вредной. Но все девочки, конечно же об этом молчали, потому что было бы «верхом неприличия, обсуждать бедную пожилую даму у неё за спиной». Но я то вам скажу, что это была самая противная бабулька на свете! Заносчивая, невежественная и злая, похожая на располневшую горгулью. Всякий раз задавая кому-то вопрос, самый обычный вопрос, она добавляла злобным нервным тоном: «И отвечайте без увёрток!». Честно, меня это несколько раздражало. Скажу больше, я терпеть не могла эту миссис Хариот. Быстро сдав ей свои вещи и краем уха подслушав, что она проворчала сама себе, это было нечто похожее на проклятие, которое я обычно старалась не замечать, я побежала к девочкам.

У нас был небольшой класс, состоящий из десяти девочек. Я общалась хорошо со всеми, я очень общительная. Но всё же ближе ко мне были шестеро: Кэти, Шарлотта, Лилия, Эмили, Изабелла и Мэри.

Кэти – худая девушка с прямыми тёмными волосами, которые она заплетала или делала хвост. У неё было вытянутое лицо, прямой нос и зелёные глаза. Кэти была, да и осталась до сих пор, но тогда это было явно выражено, склочной, эгоистичной и заносчивой девушкой, с глупым юмором, который она однако считала остроумным и с консервативным мышлением. Я долгое время находила её доброй и бескорыстной. В первом я не ошиблась, а вот в её бескорыстности легко можно усомниться. Кэти была чрезмерно горда, горда своим происхождением, своим видом, своими знаниями, которые, вряд ли можно было назвать настоящими. Однако её оценки говорили именно о том, что она безупречно знает все предметы и старается на славу. Мы же знали – все её оценки проистекают либо из того, что Кэти повторяет всё за Мэри, либо из денег её отца. Мне она откровенно не нравилась и как только я заподозрила в ней вышеперечисленные мною пороки, всякое моё желание с ней общаться напрочь пропало.

Шарлотта представляла собой девушку деревенскую. Понятия не имею, как она попала к нам в школу, не подумайте, что я ставлю её ниже других, вовсе нет. Шарлотта была глуповатой, неучтивой, бережливой, неброской девушкой, которая не имеет чувства такта вообще. Однако она добра и с ней легко общаться. Она была полной и дряблой, она и сейчас, осталась такой же. Шарлотта имела тёмно-карие живые глазки, которые всегда выражали какую-то беззаботность, так же у неё были тонкие маленькие губы, но когда она улыбалась, то улыбка была достаточно широкой. Шарлотта любила поспорить, использую часто в своих парированиях, не слишком пристойные выражения, которые, как считала она, помогали ей выиграть спор. Особенно Шарлотта не любила Кэти. Но волей-неволей им приходилось общаться, хотя в основном это – щипаться, бросать яростные взгляды друг в друга и колко улыбаться.

Лилия – мы называли её жемчужиной нашего класса, ну а между собой звали её чудом. Она была настолько чудной, с ней постоянно происходили какие-то невероятные истории, она попадала в самые неловкие ситуации, а если кто-то предстал в глупом виде, так она была в этом замешана – точно. Сама же Лилия была смешливой, неуклюжей девочкой на год младше меня. Она часто отвлекалась от занятий, переключая своё внимание на какую-нибудь ерунду и тут же начинала отвлекать остальных, потому что считала предмет своего внимания важнее, чем например вышивания или решения задачи. У Лили был крохотный вздёрнутый носик и узкие зелёные глаза с большими ресницами. Она имела тёмно-русые волосы, длиной чуть ниже плеч и всегда их завивала, распуская на плечи, полагая, что так смотрится более выгодней. Лилия девушка очень жизнерадостная и имеет (и по сей день она не утратила этой способности) поразительное умение раздражать близко находившихся с ней людей. Она задавала самые глупые вопросы и в самое неподходящее время. Училась она не очень хорошо, точнее сказать, не очень прилежно. Читала мало и часто не понимала о чём идёт речь, но в общих чертах, она была фигуристой и не отличающейся умом девушкой.