- Знакомо, ох как знакомо, - усмехнулась мудрая ведьма. - Знать, всего сразу хочешь, не распробовала только.
Гостья пожала плечами под обсыхающей и стягивающейся заскорузлой коркой одеждой. Да какое ей дело до всех этих перечисленных старухой благолепий? Тут бы от погони уйти да выжить…
Хозяйка мелко, по-старушачьи покивала своим мыслям, и, вздохнув поднялась с лавки.
- Так что, не обессудь, а надобно тебе учиться ремеслу. Если хошь совета - отправляйся в Империю, к полночникам. Имперцы владеющих Силой почитают да берегут, за казённый кошт учат. Если б я смолоду знала, туда бы и намылилась.
- Погоди, - на грязном лице Линн дрогнула щека.
Она поковырялась в потайном кармашке и выудила заветный, почти пустой пузырёк с эликсиром. Протянула ведьме без малейших колебаний.
- Сможешь мне такое же сделать - только побольше?
Та понюхала, передёрнулась от отвращения.
- Ядрёное зелье… да зачем оно тебе? Ты и без него здорова девка Силой ворочать. Это только тем, кому не поталанило… Ах, ну да - ты ж необученная ещё. Ладно, посиди пока, у меня похожее есть, только надо любистка да первоцвету добавить. Да ещё кой-чего деликатного…
С этими словами ведьма принялась шуршать своими засушенными травами, неодобрительно качая головой. Оглянувшись по сторонам, вытащила из тёмного угла пузырёк куда более симпатичного, на взгляд Линн, размера. Её дальнейшие действия показались непривычной к таким делам девчонке совсем уж непонятными, и она откровенно заскучала, сидя на почерневшей от грязи лавке.
Наконец ведьма процедила тёмный взвар через тряпицу, сердито отмахиваясь от клубов ядовитых испарений. Посмотрела на свет, вздохнула. Добавила пару капель из махонького горшочка на изрезанном и изъязвлённом зельями столе, пригляделась и одобрительно кивнула. Перелила готовую смесь в пузырёк и протянула Линн.
- Держи свою отраву. Токмо - не увлекайся ею, девонька, учись обходиться.
Та с любопытством принюхалась, и даже лизнула смоченный в ещё тёплом зелье палец. Те же запахи, то же горьковато-морозное ощущение на язычке и тошнотворные позывы в животе. Благодарно кивнув, она тщательно завернула и спрятала свою добычу. А затем полезла рукой под одежду и не считая высыпала на стол горсть монет - из того кармашка, где серебряные талеры.
Ведьма не без интереса глянула на зазвеневшую кучку металла, протянула было руку, а затем поинтересовалась:
- А скажи - много крови на твоих деньгах-то? Я хоть и ведьма лютая, как народ говорит, а всё ж совесть Падшему не продала…
Теперь настал черёд Линн прикусить язычок. И всё же она не стала лукавить и, хоть и неохотно, всё же ответила:
- Много. Правда, не столь крови, сколь слёз людских. Если выступит вдруг, твоё болото солёным озером станет. Я ведь при воровской гильдии воспитывалась.
Старуха насупилась, поджала губы. А затем совсем неожиданно усмехнулась.
- Сирота? Тогда понятно. В шлюхи тебе рановато, а к тёмным делам приставить да повязать ими - в самый раз. Ну ладно… провожу я тебя. Безносая за тобой по пятам идёт - неровен час, и меня заприметит.
- Это как? - от волнения Линн аж подпрыгнула.
- Да не твоя, не твоя погибель. Только - следок за тобой последнее время нехороший тянется, - она присмотрелась эдак оценивающе. - С зимы, пожалуй.
Та посмотрела на ведьму, впечатлённая её житейским опытом да прозорливостью. Скажи кому, что можно вот так вот - почти запросто видеть… не то, чтобы судьбу, но… и она безропотно, чувствуя как заходится гулко колотящееся от остатков действия эликсира сердце, пошлёпала по болоту за старой ведьмой.
Как та выбирала дорогу в такой мешанине безо всяких приметных мест, да ещё и прикрытой туманом - Линн так и не поняла. Да и не до того ей было. Слова гулким эхом всё ещё отзывались в голове. Было ли это следствием содержащейся в них мудрости, или же остатков медленно выходящего из тела зелья? Кстати, что-то последнее время часто стала к нему прибегать… девушка так задумалась, что пришла в себя только на краю болота, где рядом с замшелой гранитной глыбой в него впадал ручеёк, разбавляя чистой водой густую вонь испарений. И даже солнышко выглянуло, хоть и вечернее.
- Вот и всё, - объявила ведьма, обернувшись. - Если по ручью пойдёшь, там вскорости хутор будет. А нет - так дальше к тракту выйдешь. Направо Сарнолл… но тебе, я так понимаю - в другую сторону.
Прощание получилось скомканным и равно тягостным для обеих сторон. В конце концов ведьма махнула иссохшейся рукой и вскоре скрылась в вечно окутывающем её болото тумане. А Линн, пройдя чуть вверх по течению ручья, обнаружила прелестнейшее местечко.
Русло образовало небольшую заводь, в которой сквозь прозрачую воду на дне виднелись разноцветные камешки. Отбросив в сторону ставшую совсем неподъёмной котомку с пожитками, она упала в водоёмчик, устало соскребая с себя въевшуюся, казалось, навечно корку грязи. А на валуне сидела дрорда. Она взволнованно квирркала о своей тревоге за невесть куда запропащую хозяйку, неодобрительно поглядывая на ту оранжевыми глазёнками…
Разглядывая с опушки леса небольшой, на пять дворов небедный хутор, Линн задумалась. С одной стороны, поесть да переночевать в тепле - идея, в общем-то недурственная. А с другой… что-то в последнее время её так и норовят обидеть. Но донёсшийся до неё дымок и запах луковой с гусиными шкварками каши перевесил все сомнения. На всякий случай спрятав свои богатства под приметным выворотнем недалеко от ручья и оставив себе лишь потёртый тощий кошель с медяками да смену одежды, она решительно зашагала к домам, поправляя на плече изрядно полегчавшую котомку.
Последнее, что она помнила, взойдя на дощатое крыльцо под странными взглядами двух ладящих телегу лохматых парней и собираясь постучать в массивную дубовую дверь, это была мысль.
"А куда это Синди упорхнула?"
И в этот момент затылок взорвался резкой, жгучей болью, а затем всё закрыла собой бархатная пелена забытья…
Сначала мучительно заныла спина. Выныривая из бездумного дурмана, Линн попыталась повернуться поудобнее, и тут туго связанные за спиной руки отозвались вспышкой острой, режущей боли. Но зато в голове сразу прояснилось. Не без труда разлепив вдруг ставшие тяжёлыми и непослушными веки, она обнаружила себя лежащей на холодном, утоптанном до звона земляном полу. Руки и поясница уже начали неметь от неудобной позы и холода, да в довершение всех бед оказались туго, на совесть спеленатыми ещё и ноги.
Прислушавшись сквозь гуденье в голове, Линн явственно различила неподалёку чьё-то гундосое бубнение.
- Ну и чё таперича, Мертан?
Невидимый Мертан отозвался ломающимся баском:
- А ничё! Нас тута десять мужиков на хуторе - попользуем девку в своё удовольствие. Свежачок всё-таки, да молоденькая, нежная. Полгода на привязи посидит - а потом, ежели непраздна будет, куды она денется, с пузом-то? Определим в давалки обчественные… уж с дитём ей и вовсе никуды. Тута и останется.
Гундосый засомневался, заворочался за бревенчатой стеной, и спросил озабоченно:
- А ежели кто искать будет?
В ответ раздался сытый ленивый смешок.
- Нету, сирота она - то я сразу понял. Когда на тракте извозом промышляешь, людишек просекать научаешься враз. Так что, не боись. Пошли лучше дерябнем по стаканчику, пока батька с дальней заимки не вернулся. Всё одно ему первая очередь девку валять.
И так вот мило переговариваясь, невидимая парочка удалилась. Где-то невдалеке затопали сапожищи по крыльцу, хлопнула дверь, и всё стихло.
У Линн от отчаяния заломило в висках, а на глазах отчётливо проступили слёзы. То, как бесцеремонно и нагло определили её дальнейшую судьбу, подняло в ней такую бурю чувств, что она чуть ли не вслух принялась себя уговаривать.
Успокоиться - прежде всего успокоиться. Так… сесть поудобнее…
Связанная девушка, извиваясь словно червяк, приняла сидячую позу, прислонившись к грубо ошкуренной деревянной стене. По крайней мере, земляной - вернее, глинистый пол теперь холодил пониже спины, да и обзор малость улучшился.