Бежит-бежит, слышит — в буреломе ворочается кто-то.
Лисичка подскочила и суровым шепотом спросила:
— Ты Хомяк?
А там только сильнее этот кто-то заворочался.
Лисичка уже в голос спрашивает:
— Ты Хомяк?!
А кто-то только ворочается и все ближе к краю подбирается. Лисичка подпрыгнула, заверещала:
— Ты — Хомяк!!!?
А из бурелома Ежик мордочку высунул…
— Не, ты не Хомяк, — разочарованно вздохнула лисичка… и дальше побежала.
Бежит-бежит, выбежала на полянку с дикой пшеницей. А там зверек небольшой такой, рыженький зерно в кучку собирает. Увидал лисичку и давай собранное есть быстро-быстро.
— Да ладно тебе, я такое не ем, — сказала лисичка, пробегая мимо, потом остановилась, повернулась и продолжила: — А ты Хомяка здесь не видел?
Зверек молчит, только ест все быстрее, и щеки у него все больше раздуваются.
— Чего молчишь то? — лисичка на него удивленно посмотрела. — Ты мне не нужен, я Хомяка ищу.
А тот молчит, трясется, и щеки прямо на глазах растут.
— Ну чего ты трясешься? — лисичка присела, на зверька удивленно смотрит. — Ты, что ли, Хомяк?
Тут зверек застрекотал сердито, и зерно у него изо рта прям в лисичку полетело. Она еле увернулась.
— Так это ты Хомяк, оказывается! И ничего в тебе грозного нет. Не буду я Папу звать, чтоб он тебя одолевал. Давай помогу собрать.
И только она к зернышкам потянулась… Хомяк как раздулся, как стал поперек себя шире, как заскакал на лисичку, словно колобок мохнатый!!!
Лисичка это увидела, от смеха аж на пузико шлепнулась и кататься начала. И пока она каталась, Хомяк быстренько все собрал и убежал. Только хвостик коротенький в траве мелькнул.
А лисичка домой побежала к Папе и Маме. И по пути все хихикала: «Грозный зверь Хомяк! Хи-хи! Ой, какой грозный!!! Хи-хи-хи!»
Маленькая верескучая лисичка Фенек проснулась и сказала:
— Сегодня я из норки не вылезу.
— А если кушать захочешь? — спросила Мама.
— Подойду к выходу, подожду, пока мышка мимо пробежит и съем, — хмыкнула лисичка.
— А если пить захочешь? — это уже Папа подошел.
— Подойду к выходу, высуну язычок: дождик пойдет, я и напьюсь, — горделиво задрала носик лисичка.
— Ну а если заскучаешь? — дрожащим голоском проговорила Мама.
— Не заскучаю! — ехидно заулыбалась лисичка. — А и заскучаю, буду камушки в норке пересчитывать. Но из норы не выйду!
— Ну и ладно, — сказали тогда Мама с Папой и убежали куда-то.
А лисичка ходила-ходила, бродила-бродила по норке и проголодалась.
Подошла к входу, а мимо мышка бежит! Она мышку хвать! — и съела. И дальше бродить пошла.
Ходила-ходила. Бродила-бродила — пить захотела.
Подошла к входу, высунула язычок, а с неба вода полилась. Напилась лисичка и дальше бродить пошла.
Ходила-ходила, бродила-бродила — заскучала. Три раза все камушки в норке пересчитала, а все равно скучно.
Подошла она тогда к входу, смотрит, а на улице стемнело.
— Значит, вечер наступил, — решила лисичка и пошла в свое спальное гнездышко.
Там в клубочек свернулась, глазки закрыла…
А как открыла, бегом к входу побежала, смотрит, а на улице ясный день. Солнышко светит, тучка от него по небу убегает.
— Вот и завтра наступило! — радостно заверещала лисичка. — Можно, наконец, наружу выйти!!!
Выпрыгнула, смотрит, а рядом с норкой Мама сидит и трех мышек держит. Над норкой глянула, а там Папа с полной воды ракушкой её дожидается.
Обрадовалась лисичка, заверещала, запрыгала. Маму в носик лизнула, а Папе на спину запрыгнула.
А потом они съели мышек и выпили всю воду. И вместе побежали гулять.
Маленькая верескучая лисичка Фенек сказала: «Съем!!!»
А потом открыла глазки и очень огорчилась. Ведь перед ней лежало бревно…
Нельзя же съесть бревно, она же не бобер! Но и нельзя сказать «съем» и не съесть. Дилемма…
Но бревно — лисичка внимательно посмотрела — большое!
А пузико — лисичка и на него глянула — ма-а-а-а-ленькое!!!
И тогда Маленькая верескучая лисичка Фенек громко заверещала и бросилась — хоть кусочек откусить. И съесть! Она ведь не говорила, что съест все!?
А бревно возьми да раззявь пасть! Лисичка так удивилась, что аж всеми лапками затормозила.
И тогда бревно сказало:
— И зачем же ты меня съешь?
— Это мой ручей! — ответила лисичка. — И все на его берегах я ем. И мышек, и птичек, и рыбок, и даже стрекоз, если поймаю. И вообще, ты — бревно, — отважно продолжила она, — а бревна не разговаривают!