– Они тонут. Часто. Некоторые волны слишком велики. – Я понял, такова природа волн. Орел по-прежнему кружил. Если он и понял что-нибудь, то ничем этого не выдавал. – Полезно иметь это ввиду. – сказал Драна с внезапным весельем. – Если когда-нибудь очутишься в землях язычников. – Конечно.
* * *С молельных башенок вверх и вниз вдоль контуров Цитадели дьяконы бубнили дневные обязанности. Брута должен был быть на уроке. Но преподователи-священники не были к нему слишком строги. В конце концов, благодаря усилиям своей бабушки он знал наизусть каждую Книгу Семикнижия и все молитвы и псалмы. Скорее всего, они предполагали, что где-то ему было найдено применение. Делать нечто полезное, чего никто другой делать не хотел. Для вида Брута мотыжил фасольные грядки. Великий Бог Ом, в настоящее время маленький Бог Ом, грыз салатный лист. Всю свою жизнь, думал Брута, – я думал, что Великий Бог Ом, – не слишком уверенно, он сделал знак святых рогов, – это э… огромная великолепная борода в небесах, или иногда, когда он снисходит в мир, он подобен огромному быку или льву, или… Словом, чему-то большому. На что можно смотреть снизу вверх. Так или иначе, это не черепаха. Я очень стараюсь, но это не черепаха. И слушать, как он говорит об авторах Семикнижия как о… Так, словно это были всего-навсего сумасшедшие старикан… это похоже на сон. В джунглях брутиного подсознания появились и начали расправлять крылышки бабочки сомнений, не подозревающие, что о подобных вещах говорится в теории хаоса… – Сейчас я чувствую себя куда лучше. – сказала черепаха, – Лучше, чем все последние месяцы. – Месяцы? – сказал Брута, – А как давно ты… болен?
Черепаха поставила лапу на лист. – Какое сегодня число?
– Десятое грюня. – Да? А какого года?
– Э… Воображаемой Змеи. Что ты имеешь ввиду «какого года»?
– Тогда… три года. сказала черепаха, – Это хороший салат. И это Я говорю. В холмах салата недостать. Немного подорожника, куст-другой колючек. Пусть здесь будет еще один лист. Брута сорвались с ближайшего стебля. «Что за чудеса», подумал он: еще один лист уже был. – Ты собирался стать быком? сказал он. – Я открыл глаза… мой глаз… и оказался черепахой. – Почему?
– Откуда мне знать? Я не знаю! соврала черепаха. – Но ты… Ты же всеведающий. – сказал Брута. – Это не значит, что я знаю все. – сказала черепаха. Брута закусил губу. – Гм… Да. Значит. – Ты уверен?
– Да. – По-моему, это всемогущий. – Нет. Это когда ты всесилен. И ты действительно все можешь. Так сказано в Книге Оссори, который был одним из Величайших Пророков, сам знаешь. Надеюсь. – добавил Брута. – Кто сказал ему, что я всемогущий?
– Ты. – Не я. – Ну, он сказал, что ты. – Я даже не помню никого по имени Оссори. пробормотала черепаха. – Ты говорил с ним в пустыне. – сказал Брута, – Ты должен помнить. Тот, который был восьми футов высотой? С очень длинной бородой? С большой палкой? С нимбом святых рогов, сияющим вокруг головы? – Он заколебался. Но он видел статуи и святые иконы. Они не могли лгать. – Никогда не встречал никого подобного. – сказал маленький Бог Ом. – Возможно, он был чуточку пониже. – уступил Брута. – Оссори… Оссори… Нет. Может я… – Он сказал, что ты говорил с ним из огненного столпа. – А… этот Оссори. – сказала черепаха, – Да, столб пламени, верно. – И ты продиктовал ему Книгу Оссори, сказал Брута, в которую входят Указания, Пути, Запреты и Наставления. Всего сто девяносто три главы. – Не думаю, чтобы я столько понаговорил. – с сомнением сказал Ом, я положительно помнил бы про сто девяносто три главы. – Тогда, что же ты сказал ему?
– Насколько я помню, это звучало: «Эй, посмотри, что я могу!» Брута уставился на Ома. Тот, насколько это вообще применимо к черепахам, выглядел смущенным. – Даже боги любят поразвлечься. – сказал он. – Сотни тысяч людей всю свою жизнь живут в соответствии с Запретам и Наставлениями! прорычал Брута. – Да? Я им не запрещаю. – сказал Ом. – Но если не ты их продиктовал, то кто же?