— О каком преступлении вы хотите сообщить? — без особого интереса спросил парень.
— Об изнасиловании.
В глазах молодого человека появился огонёк заинтересованности. Ещё бы — до этого к нему обращались только полусумасшедшие старухи, которые жаловались на шум у соседей. И вот, наконец-то — серьёзное дело!
Полицейский протянул Ирэн листок и ручку, объяснил, что писать, и, пока Ирэн писала, решил расспросить её о подробностях случившегося:
— Когда это произошло?
— Около месяца назад. У меня был выпускной в школе.
— Как же злоумышленник попал на мероприятие?
— Я сама его пригласила. Мы какое-то время общались в интернете. Я думала, что это любовь.
— А он, получается, вас обманул?
— Как бы объяснить… Мы планировали переспать на выпускном. У меня очень строгая семья, которая ни за что не согласилась бы выдать меня за него замуж. А там им было бы некуда деваться.
— Что произошло потом?
— Когда мы уединились, я уже успела всё проанализировать и понять, что мы, возможно, слишком торопимся, о чём я ему и сказала. Но он меня не послушал и взял силой.
— Вы были пьяны в тот момент?
— Совсем нет.
— А почему тогда не вырвались и не убежали? — полицейский недоверчиво сощурился.
— Не знаю. Сил, наверное, не хватило.
— Вы были у врача после произошедшего? У вас на руках его заключение?
— У врача была, а вот заключение куда-то потерялось, — Ирэн стыдно было признаться в том, что мать избавилась от заключения, тем самым покрывая преступника.
— Очень подозрительно, — хмыкнул полицейский. — Нет свидетелей, нет доказательств, новое медицинское освидетельствование проводить уже слишком поздно. При этом вы сами признались, что первоначально вы были инициатором встречи. Так что же? Вас обманули, а вы теперь хотите отомстить?
— Нет! — Ирэн не ожидала таких жестоких слов.
— В любом случае, я не возьмусь за это дело, пока вы не предоставите хоть что-то, доказывающее факт изнасилования.
— Разве искать доказательства — не ваша работа?
— А я ничего не найду, — пожал плечами полицейский. — Уверен, вы уже позаботились об этом. То есть, когда дело дойдёт до суда, всё обвинение будет строиться лишь на ваших показаниях. Судьи, как правило, принимают сторону жертвы. Я знаю, я наслышан о случаях, когда сидит невиновный. Поймите, ваши показания заставляют сомневаться в вашей честности. Если бы не столько странных совпадений, то я непременно бы взялся за дело и наказал преступника.
Ирэн не верила своим ушам. Она не могла оторвать взгляда от листка, исписанного аккуратным мелким почерком — её почерком. Теперь Ирэн не понимала, зачем всё это нужно, зачем она вообще сюда пришла?!
— И что мне теперь делать? — тихо спросила она.
— Заявление можете оставить, но я вряд ли возьмусь за него, пока у меня не будет хоть чего-то ещё, кроме ваших слов. Вы написали в нём информацию о подозреваемом?
— Да, всё, что мне было известно.
Ирэн распрощалась с полицейским и ушла. Она не верила, что всё так получилось. Если бы Фред просто её обманул, то у неё и в мыслях бы не возникло мстить ему так — в конце концов, сама виновата. Но ведь было совсем не так!
Какие могут быть доказательства? Какие свидетели? Мать, которая изначально была против этой идеи? Доктор, которая ни за что не станет сотрудничать? Люди, нашедшие её тогда в уборной и видевшие лишь результат? Подруги, которые знают всё только с её же слов, со слов Ирэн? Это всё не то. Те, кто могут помочь, не станут этого делать. Те, кто искренне хотят помочь, уже исчерпали все ресурсы. Ясно одно — теперь Ирэн не может сдаться. Слишком далеко она зашла, слишком многих людей в это втянула. Но теперь она должна бороться одна, без чьей-либо помощи.
У чёрного хода магазина Ирэн встретила всё та же улыбчивая продавщица и провела её в зал. Там ждала Скарлет, которая потрясающе справлялась со своей задачей — Ирэн с трудом сдержала улыбку, когда та артистично закатила глаза и проворчала что-то о том, что незачем так подолгу примерять одежду, если всё равно не собираешься ничего покупать.
Девушки попрощались с продавщицей, и теперь, оказавшись на улице под оранжевым закатным небом, Скарлет решила расспросить Ирэн:
— Как всё прошло?
— Нормально. Заявление приняли, — солгала Ирэн. Она больше не собиралась слушать советов и просить помощи. Тем более, что для Скарлет всё случившееся — приключение, которого так не хватало в школьные годы. Она не понимает всей трагедии Ирэн и не поймёт никогда.
— Это замечательно! — улыбнулась Скарлет в ответ. — Теперь надо сообщить об этом Тайре. Она обещала, что поговорит с родителями и уговорит их помочь, помнишь?
Конечно, Ирэн помнила. Сначала она хотела сделать вид, что забыла, чтобы не рассказывать подругам правду, чтобы не попасться на лжи. Но теперь, когда Скарлет напомнила об этом, нужно было найти другой способ выкрутиться:
— Не думаю, что это понадобится. Со мной очень мило побеседовали и пообещали разобраться со всем в кратчайшие сроки, — Ирэн поймала себя на мысли, что, должно быть, за всю жизнь лгала меньше, чем за один сегодняшний день.
— А мы ведь тебе говорили, что заявление нужно подать, что всё будет хорошо! — широко улыбнулась Скарлет. — А ты боялась! Но, в любом случае, не забывай про обещание Тайры — мало ли что.
На этой ноте девушки и распрощались: у Скарлет было приподнятое, радостное настроение, Ирэн же в который раз впадала в отчаяние.
И обе они так никогда и не узнали, что все их планы, все меры предосторожности были пустой тратой сил и времени. За Ирэн никто не следил, все её странные чувства — лишь разыгравшаяся фантазия вкупе с паранойей. Сначала Хелен Смит действительно хотела организовать слежку, но потом поняла, что это ни к чему. Она хоть и вздорная женщина, хоть мало что понимает в жизни, но в работе полиции и юридического аппарата в целом разбиралась не плохо. Она знала, что даже если у Ирэн хватит смелости пойти в полицию, даже если она сможет рассказать обо всём случившемся совершенно чужим ей людям, её заявление, в лучшем случае, отложат в самый тёмный угол ящика, в худшем — не примут вовсе. Нет, Хелен Смит ни с кем ни о чём не договаривалась, никого не подкупала. Она просто знала, как будет.
Но кое-чего Хелен Смит не учла. Она не подумала о том, что полицейские, вместо того, чтобы просто отказать Ирэн в каком-либо содействии, могут отправить её саму искать доказательства, свидетелей, хоть что-нибудь, подтверждающее факт изнасилования. И уж тем более она не могла даже предположить, что Ирэн это не остановит, что желание добиться справедливости, на мгновение угасшее, вскоре вновь вспыхнет в ней с новой силой.
Это стало роковой ошибкой Хелен Смит. В будущем это принесёт немало страданий. Но не ей, а Ирэн.
========== Знакомство с родителями ==========
Скарлет редко носила платья. Они у неё были, их было много, но она всегда ими пренебрегала. Сегодня же она просто обязана была выбрать среди всех своих платьев лучшее и надеть его.
Жак пригласил Скарлет на семейный ужин.
Впервые за долгое время Скарлет не хотела выглядеть бунтаркой, напротив — она хотела предстать перед родителями Жака эдакой феей, нежнейшим существом. Поэтому она выбрала нежно-розовое платье средней длины.
Ещё час ушёл на укладку и макияж. Никогда раньше Скарлет не проводила столько времени перед зеркалом — считала, что нравиться нужно только себе, а себе она нравилась даже по утрам, неумывшаяся и в пижаме. Но сейчас она хотела произвести впечатление, поэтому очень критически рассматривала себя. Ей всё ещё что-то не нравилось, всё ещё хотелось что-то изменить. Однако времени оставалось мало, а опоздать было бы ещё хуже, чем явиться в непотребном виде.
Когда Скарлет подошла к дому Жака и взглянула на часы, выяснилось, что всё-таки она поторопилась, пришла слишком рано. Раньше Скарлет никогда это не смущало, но сейчас она поняла, что её столь ранний приход может причинить неудобства хозяевам дома. А вдруг у них не убрано, ещё не накрыт стол, да и сами они совсем не готовы? Сегодня всё должно быть идеально, но дурацкая пунктуальность Скарлет может всё испортить!