Однако замуж Ирэн всё-таки пришлось выйти. Родители отыскали семью, за отпрыска которой ни одну приличную девушку не выдали бы, а вот для испорченной Ирэн он был в самый раз. Теперь Ирэн не пыталась плыть против течения, согласилась. Пыталась только выяснить, чем провинился тот парень, но так и не узнала — от неё это тщательно скрывали.
Так Ирэн вышла замуж за Криса Кратча.
Крис тоже не знал, что случилось с Ирэн, но её тайна открылась во время первой брачной ночи. Ирэн просто не смогла расслабиться, сам процесс вызывал у неё отвращение. Ирэн рассказала всё своему новоиспечённому мужу и попросила, чтобы он не требовал от неё секса. Она понимала, что рано или поздно родители — как её, так и его, — начнут требовать внуков. И она понимала, что тогда сексом придётся заняться, возможно даже, что не один раз. Но вне процесса зачатия она не хотела слышать даже намёков. И Крис её понял, пообещал не приставать. Это обещание он держал вот уже на протяжении пяти лет.
Так они и жили — не любили друг друга, но доверяли и уважали. Со стороны они казались идеальной парой, но никто не знал, что спят они в разных кроватях.
…В тот день Ирэн возвращалась из магазина. Ничего не предвещало беды, пока за спиной она не услышала до боли знакомый голос. Голос, который она слышала всего раз в жизни, но запомнила и не желала больше слышать, особенно теперь:
— Ирэн, это ты?
Ирэн обернулась на имя. Это был человек, от одного воспоминания о котором у неё в горле вставал ком, а колени начинали дрожать от страха. Фред.
Вокруг было много людей, здесь Фред ничего не мог ей сделать. К тому же, Ирэн не хотела показывать свой страх. Она взяла себя в руки и ответила Фреду:
— Ну, здравствуй. Что ты здесь делаешь? Я надеялась, что кому-нибудь всё-таки хватило упорства остановить твои бесчинства, и ты гниёшь в тюрьме.
— Ты всё ещё на меня злишься?
Ирэн привёл в бешенство этот вопрос. Неужели он правда думал, что она всё забыла и простила? Разве такое вообще можно простить? Но ответила она с усмешкой:
— Нет, ты что, конечно нет. Прямо сейчас брошусь в твои объятья. Ты такого ответа ждал?
— Слушай, Ирэн, я понимаю, как сильно ты меня ненавидишь. Я и сам себя возненавидел после всего… Понимаешь, с другими девушками всё было иначе, они были на всё согласны. Но с тобой… С тобой я перешёл все границы, с тобой я действительно отвратительно поступил. И знаешь… Тот вечер перевернул моё сознание. Больше я ни с кем так не поступал. Не обещал любви, которой не мог дать. Я пытался строить отношения с девушками — нормальные, честные отношения. Но у меня ничего не получалось — ты не выходила у меня из головы. В какой-то момент я понял, что был по-настоящему влюблён в тебя. И мне очень жаль, что я так с тобой поступил… Прости меня.
Ирэн выслушала Фреда, но не поверила ни одному слову:
— Ты правда думаешь, что простого извинения достаточно?
— Я понимаю, что недостаточно. Я совершил ошибку, я её осознал, я сам себя наказал так, как это не сделала бы никакая тюрьма. Просто пойми — мне нужна ты. Я хочу начать всё сначала. Поверь, на этот раз в моей голове нет никаких коварных планов. Я просто хочу быть с тобой.
— К твоему сведению, я замужем.
— И что? Хочешь сказать, что любишь мужа?
— Не люблю, — честно призналась Ирэн. — Но в нём я, по крайней мере, уверена. Он никогда не причинит мне зла. Я его уважаю, я ему благодарна. А вот тебя я ненавижу. Имей ввиду — ты сейчас на свободе вовсе не потому, что я была милосердна и всё простила. Я мечтала о возмездии всё это время. Обстоятельства помешали мне довести дело до конца. И мне очень жаль, что этого не сделала другая.
— Я всё понял. До свидания?
— Прощай, — поправила Ирэн, развернулась на каблуках и быстро пошла прочь.
Фред долго смотрел ей вслед. Достал из кармана пачку сигарет и зажигалку. Закурил. Теперь в его душе боролись чувства, которые, казалось бы, никак нельзя испытывать одновременно.
Первое чувство — тоска, грусть. Фред грустил оттого, что упустил такую замечательную девушку. В словах Фреда не было лжи — по крайней мере, преднамеренной. Но его не приняли, ему не поверили.
Второе чувство — ненависть к себе. Он прекрасно знал, почему его не простили. Он знал, что такое нельзя простить. Он упустил её по собственной глупости, совершил непоправимую ошибку. Нужно было раньше понять, что Ирэн — та самая девушка, построить с ней нормальные отношения, а не совершать того, что он совершил.
И третье чувство — гордость за Ирэн. Она всё правильно сделала. Если бы она теперь поддалась на его уговоры, то он бы перестал её уважать, она бы стала ему неинтересна. Вполне возможно, что он вновь повторил бы тот ужасный поступок. По крайней мере, обманул бы точно.
Секрет прост — ему не нравилась та Ирэн, какой она была раньше — наивная, несколько глуповатая, безоговорочно верящая в любовь. Но ему безумно нравилась та Ирэн, которой она стала теперь — сильная, недоверчивая, знающая себе цену и… И ненавидящая его всей душой. Такой девушкой не так просто воспользоваться. Но если бы она согласилась попробовать начать сначала, то она упала бы в глазах Фреда. В нём вновь проснулся бы хищник, которого он так ненавидел.
Фред потушил сигарету и выбросил её в урну. В последний раз взглянул в ту сторону, куда ушла Ирэн. Её силуэт уже давно скрылся из виду, но Фред чувствовал, что сказал ей не всё, что хотел. Потребность договорить была настолько сильна, что он даже не сразу понял, что делает это вслух:
— Ты сделала правильный выбор, Ирэн. Будь счастлива. Не в любви, но в безопасности. И лучше бы нам больше с тобой не встречаться. Больше не оборачивайся на мой зов, никогда. Иначе я буду вновь тебя уговаривать. Я боюсь, что однажды ты сдашься и поддашься моим льстивым словам. Тогда я не смогу уважать тебя так, как сейчас. Тогда я сделаю много зла, от которого мы оба будем страдать. Это не нужно ни тебе, ни мне. В другой раз, когда я позову тебя, в другой раз, когда ты услышишь мой голос — беги как можно быстрее и дальше, не оборачивайся. Мне, конечно, будет от этого больно, но я заслужил. Так будет лучше для всех. Прощай, Ирэн.
Фред будто бы вышел из какого-то транса и осмотрелся вокруг. Он явно обратил на себя внимание проходящих мимо людей — кто-то смотрел на него с усмешкой, кто-то — с жалостью, как на сумасшедшего, кто-то — с опаской, как на маньяка, молодые мамочки старались как можно быстрее увести детей от странного дяди. Фред усмехнулся — он всё это заслужил. Он заслужил насмешек, он — безумец, он — маньяк, от такого человека, как он, действительно нужно оберегать детей. Впрочем, Фреду было всё равно, что думают о нём люди вокруг. Главное — он сказал Ирэн всё то, что считал нужным сказать.
Пусть даже она не услышала ни слова из его пламенного монолога. Фред почему-то был уверен, что этого и не нужно — Ирэн и так знает, что делать. Она теперь намного мудрее, теперь она не поверит Фреду.
========== Пять лет спустя: на дне (бутылки) ==========
Скарлет никогда не знала чрезмерной роскоши — её отец считал, что деньги продуктивнее тратить на образование, а не на огромные особняки, в которых не составит труда заблудится. Но и нищеты Скарлет не знала. Она и подумать не могла, что ей когда-нибудь придётся жить в таких условиях, в которых она жила сейчас.
Почти абсолютно пустая комната, голые серые стены. Да и сама Скарлет теперь выглядела под стать такому окружению — бледная почти прозрачная кожа, растянутые спортивные штаны и белая майка. Волосы после химиотерапии уже отросли, но всё же были намного короче прежнего, потеряли привычный рыжий цвет.
Раньше Скарлет не допустила бы подобных метаморфоз. Но сейчас ей было всё равно.
После операции и во время лечения Скарлет испытывала сильнейшие боли. В какой-то момент доктора пришли к выводу, что ей стоит выписать рецепт на марихуану — исключительно в медицинских целях. Сначала Скарлет принимала её только для того, чтобы избавиться от физической боли, но вскоре поняла, что трава ещё и приятно одурманивает, заставляет не думать о плохом. Поэтому даже тогда, когда боли перестали её мучить, некоторое время она обманывала врачей, чтобы получать заветный рецепт. Когда её обман раскрылся, Скарлет не долго мучилась. Совсем скоро она поняла, что алкоголь дарит похожее забвение. Чем крепче и больше, тем лучше эффект. Теперь она и дня не могла прожить без бутылки.