- Я просто похвастался. Хотел, чтобы ты считал меня необыкновенным парнем, - сознался Сэм. - Ты ведь так и думал сначала.
Дятел в красной шапке, гоняясь за лимонницей, уселся на забор и оглядывал мальчиков. Лучи заходящего солнца на ярком оперении дятла, сиреневая изгородь и желтая бабочка - все это пышное сочетание красок очень нравилось Яну.
Солнце село, но в этот необыкновенно тихий и теплый вечер откуда-то с вяза долго еще лилась звонкая песня малиновки.
- Я бы остался здесь навсегда, - сказал Ян и слегка вздрогнул, вспомнив, с какой неохотой он ехал в Сэнгер.
Мальчики в молчании шли по дороге, каждый погруженный в свои мысли.
Сапоги были готовы. Сэм перекинул их через плечо, и мальчики тронулись в обратный путь.
И тут над их головами раздалось громкое, но нежное "гу-ху-ху-ху", словно где-то в вышине ворковал огромный голубь. Мальчики остановились, и Сэм шепнул:
- Большая сова.
Сердце Яна затрепетало от радости. Он много читал об этих птицах, даже видел живых в клетке, но здесь он впервые услышал крик настоящей совы.
Было уже совсем темно, но отовсюду неслись звуки: лесная жизнь шла своим чередом. В чаще тянул свою песню козодой, квакали лягушки, с заболоченного озера докатился странный крик, напоминавший смех. Вдруг в лесу раздалось громкое, пронзительное: "Уа-уа-уа-уа-уа!"
- Слышал? - воскликнул Сэм.
И снова, на этот раз гораздо ближе, прокатился дрожащий звук, резкий, непохожий на птичьи голоса.
- Енот, - прошептал Сэм. - Вот уберут хлеба, придем сюда поохотиться.
- Здорово! - обрадовался Ян. - Как жаль, что нельзя сейчас! Я никогда не охотился на енотов, да и вообще ни разу не был на охоте. А зачем ждать до осени?
- Сейчас не найти их. А тогда только скажешь: "Я и моя собака встретим енота у ближнего амбара", - и вот посмотришь, так оно и получится.
- Но они ведь совсем рядом! Слушай, еще один!
- Вот и ошибаешься! - сказал Сэм. - Даже охотники путают. Сейчас кричала сова-сипуха. Ее голос мягче, чем у енота, и свистящий...
Ян тут же понял, каким неистовым казался крик енота по сравнению с этим нежным, мелодичным звуком.
Когда мальчики подошли ближе к дереву, откуда кричала сова, что-то серое бесшумно пролетело над их головами, на миг заслонив собой звездное небо.
- Вот она! - прошептал Сэм. - Сипуха! И совсем она не сипит, верно ведь?
- Вот бы поохотиться на енота! - снова сказал Ян.
- Можно попробовать, если тебе так хочется, - ответил Сэм. - А животных я знаю больше, чем птиц, - продолжал он. - Попрошу отца как-нибудь пойти вместе с нами. Может, мы нападем на след оленя, если уйти отсюда миль за десять, на Дальнее болото. Жалко, что отец поссорился с Калебом, - он-то все места знает! Его старая гончая поймала столько енотов, что и не сосчитаешь!
- Ну, если это во всей округе единственная собака, которая ловит енотов, я берусь ее достать! - заявил Ян.
- Верю! - восхищенно сказал Сэм.
Было десять часов, когда мальчики вернулись домой. Все спали, кроме мистера Рафтена. На следующее утро, придя в сарай, мальчики увидали, что Си Ли пришил дымовые клапаны, переделал самые неудачные заплаты и подрубил весь низ покрышки.
Мальчики сразу отнесли покрышку в лес. Когда они подходили к кустарнику, стоявшему стеной около реки, Ян сказал:
- Давай оставим метки на дороге для Калеба.
- Ладно. Делай зарубки на деревьях через каждые несколько ярдов [ярд единица длины, равная примерно 91 см].
- Так? - спросил Ян, надрубив ствол в трех местах.
- Нет, - покачал головой Сэм, - это получилась "метка охотника" для капканов, а "метка дороги" делается на обеих сторонах дерева. Тогда ее увидишь и при возвращении. А если этой тропой ходят ночью, зарубки надо сделать поглубже.
VIII Священный огонь
- "Десять крепких шестов и два длинных тонких", - читал Ян вслух свою запись.
Шесты были тут же срублены и принесены к месту постройки.
- "Связать их вместе с покрышкой..." Связать, а чем? Он говорил, сыромятным ремнем, и еще говорил, что покрышка должна быть из шкур. Придется нам взять простую веревку. - Ян несколько смутился от своей уступки.
- Я так и знал, - не спеша проговорил Сэм, - поэтому захватил моток веревки, только не решился сказать тебе дома.
Мальчики прочно связали треножник и укрепили его в земле. Девять шестов аккуратно вбили по кругу. Последний, с покрышкой, привязанной к нему за выступ между клапанами, поставили против двери. Теперь потребовались соединительные булавки. Ян хотел сделать их из побегов орешника, но мягкое дерево не годилось для этого. Сэм сказал:
- Булавки надо делать из белого дуба.
Сэм расколол дубовое полено, потом половинки снова расщепил на две части, и так до тех пор, пока не получились тонкие лучинки, которые можно было обстрогать ножом. Ян тоже взялся за топор.
- Не так! - сказал Сэм. - Старайся попасть в самую середину, а то топор пойдет криво. Будешь колоть всю зиму - научишься.
Мальчики сделали десяток колышков и воткнули в заранее приготовленные для этого дырки. Получилось красиво, потому что все колышки были одинаковой формы. Теперь оставалось только закрепить покрышку кольями внизу.
- Сделай десяток дубовых колышков длиной в дюйм и шириной в четверть дюйма, - сказал Сэм Яну.
Затем он отрезал от веревки десяток концов по два фута длиной и, продев их в дырки на краю покрышки, завязал каждую узлом. Десять петелек, накинутых на колья, крепко прихватили типи к земле. Наконец все было окончено.
И вот пришел черед самой торжественной минуте - оставалось зажечь первый костер. Мальчики испытывали те же чувства, что и настоящие индейцы: ведь освещение новой типи всегда считалось актом глубочайшей важности и значения.
- Лучше не спешить, чтобы костер не потух, - сказал Сэм. - Плохо, если не зажжем с первой спички.
- Еще бы! - поддержал его Ян. - Эх, Сэм, если бы нам удалось добыть огонь трением!
- Эй, ребята! - послышался за спиной голос. Мальчики обернулись. Перед ними стоял Калеб. Он подошел поближе и кивнул:
- Построили типи, да? Неплохо. Только зачем вы ее к западу повернули?
- Чтобы на речку смотрела, - ответил Ян.
- Забыл вам сказать, - начал Калеб, - индейцы всегда ставят типи лицом на восток. Во-первых, утреннее солнце падает внутрь, а потом, ветер чаще дует с запада, и от этого тяга лучше.