Его руки были так крепко сжаты на ее плечах, что синие отметины оставались на ее коже в течение недели, как идеальные темно-синие отпечатки пальцев; но это было прекрасно, потому что царапины, оставленные ее ногтями от порезов на его шее и плечах, останутся на нем в течение двух недель. Она практически царапала его во время поцелуя, теребила его за волосы, воротник и все остальное, за что могла ухватиться, и в процессе отколола два ногтя.
Тогда он прижал ее к стене, так грубо, что она изо всех сил пыталась дышать, а затем он начал возиться с пуговицами ее блузки. Излишне говорить, что они длились недолго, и он так быстро стянул ее блузку с липкой от пота кожи, что ей едва удалось вытащить руки из рукавов. Чувствуя потребность подражать ему движение за движением, она схватила его за рубашку, слишком нетерпеливо, чтобы расстегнуть пуговицы, поэтому она просто натянула ее на его голову, прервав поцелуй менее чем на две секунды, а затем ее бюстгальтер исчез, пять секунд спустя. Можно отдать должное Драко, ее бюстгальтер оказался на полу еще до того, как она сообразила, что он расстегнул застежку.
Она вспомнила, что его широкая грудь казалась влажной против ее грудей, пот скользил между ними, и они обе были чертовски горячими. Ее кожа была обжигающей, и тепло, исходившее от него, было похоже на пар, это заставило их почувствовать себя горящей массой тепла, скорости и энергии, и их пара практически пульсировала от ее интенсивности.
Тогда его рот был на ее горле, облизывая соленую кожу и покусывая чувствительное место под ухом. Этого было недостаточно, и она признала, что именно она втиснула свой таз в его, просто чтобы почувствовать трение в том месте, где больше всего покалывало, и она также призналась, что испытывала странное чувство триумфа, когда чувствовала, какой он твердый, словно теплая сталь между ее бедер.
Он издал звук в ее шею, когда она в первый раз качнула бедрами, чтобы встретиться с его, чудесный тихий звук где-то между вздохом и кряхтением. Она провела зубами по его подбородку, провела руками по его мускулистым рукам, прежде чем снова потерять их в его волосах.
Его следующий ход был действительно неизбежен.
Он поднял ее с пола, и ее ноги обвились вокруг его талии, как инстинкт, и она потратила секунду, чтобы сбросить туфли, прежде чем впиться лодыжками в его зад, снова обнаружив это трение. Подняв ее юбку вокруг ее бедер и вернув свои губы к ее синякам, он начал дергаться и кружиться, стон Гермионы вылился в его рот, прежде чем она успела его уловить. Тогда она почувствовала его ухмылку. Эта гребаная ухмылка.
Вращающееся давление его члена на ее клитор уже начало вызывать эту боль в ее кишечнике, и она отчаянно потянулась к его поясу, надеясь получить то, что обещала вся ситуация: он внутри нее, кожа на коже. Но он остановил ее.
— Полегче, Грейнджер, — пробормотал он. У нее действительно не было возможности обдумать его действия, пока он не просунул между ними руку.
Она прервала поцелуй длинным и дрожащим вздохом, когда он начал быстрые движениями большого пальца по ее клитору, по мокрому нижнему белью, его рот упал на ее ключицу. Некоторое время он так с ней играл, растирая ее сквозь влажную вату, пока она не распухла, и только когда она издала правильный, твердый стон, он наконец преодолел барьер и медленно соскользнул рукой внутри ее нижнего белья, а затем два его пальца оказались внутри нее.
Она вспомнила, как запрокинула голову, чтобы упасть на стену, и выгнула спину, поблагодарив божество, в которое она не верила, за то, что он знал, что делает, что он знал, как сгибать пальцы и толкать в быстром темпе, продолжая поглаживать большим пальцем ее клитор. Она вспомнила, как он целовал ее грудь, царапал зубами ее соски и сосал чувствительную нижнюю часть ее грудей, они тяжело дышали. Она вспомнила, как скручивала пальцы ног, когда короткие, но сильные искры удовольствия трепетали в ее животе, она была почти уверена, что он хмыкнул в ее кожу, когда она издала необузданный стон.
Во время всего этого она могла чувствовать его горячую, твердую длину, прижатую к ее внутренней стороне бедра, и между вздохами блаженства она думала о том, каково будет, если он наполнит ее. Подняв голову и встретившись с ним взглядом, она наблюдала, как он смотрит на нее, его глаза были темными, и она задавалась вопросом, как он будет выглядеть на ней сверху, гадала, стонет ли он ей в ухо. И Мерлин, прости ее, она жаждала этого, обладать такой властью над ним, и перспектива этого возбудила ее еще больше.
По-видимому, он смог прочитать нетерпение в ее глазах, потому что он убрал руку с нижнего белья, и они начали двигаться. Его рот вернулся к тому, чтобы бить ее, и когда он схватил ее за талию, она наконец дотянулась до пряжки его ремня, неуклюже расстегивая, прежде чем быстро расстегнуть его молнию.
Едва ей удалось протолкнуть его брюки за очерченные выступы его бедренных костей, как он ударил ее телом по столу. Буквально прихлопнул. Настолько сильно, что ее голова закружилась, и вся кровь хлынула в ее мозг, хотя, оглядываясь назад, возможно, это не имело к этому никакого отношения. Сдерживая желание хрюкнуть, когда боль охватила ее череп, она подтянулась и села на край стола, Драко скинул ботинки и снял брюки, не сводя с нее тяжелых глаз. Он выглядел как хищник, его движения были плавными и точными, и она с нетерпением вцепилась в стол, пока ее костяшки не побелели.
Вступив в пространство между ее ногами, он схватил ее за голову и снова раздавил ее губы, облизывая рот, как будто дегустировал, а затем он схватил ее за волосы и дернул голову назад, кладя другую руку ей на живот, чтобы оттолкнуть спиной к столу. Он держал ее там, упершись ладонью в ее живот, почти час, просто глядя на нее.
— Умоляй об этом, Грейнджер.
Ее глаза расширились, но шок прошел быстро, и она усмехнулась, обхватив его ногами за талию и намеренно наклонив бедра так, чтобы его член был прижат к горячему и влажному теплу между ее бедрами. Она наблюдала, как качается его кадык и стиснутые челюсти, и почувствовала прилив сил.
— Ты умоляй об этом, Малфой.
Его губы подергивались, и она подумала, что его дыхание стало немного поверхностным, прежде чем он убрал руку с ее живота, она выпрямилась, прижав зубы к его горлу, прежде чем снова найти его рот. Потом все снова стало быстро и беспорядочно, все руки и зубы, касались и кусались, просто пытались оставить как можно больше следов и шрамов. В этот момент он издал свой первый звук, и его низкое рычание прокатилось по ее языку, а затем по ее спине, а затем он каким-то образом сделал поцелуй более сильным, более требовательным, и она снова почувствовала вкус крови. Было ли это его или ее, она так и не поняла.
Болезненно впиваясь пальцами в ее зад, он притянул ее к себе, пока она не уселась на край стола, а кончик его члена не касался ее клитора. Она вспомнила, как думала об этом до того, как дотянулась до него, обхватив его рукой и качая кулаком вверх и вниз, и она отстранилась, чтобы увидеть его реакцию, нахмурившись. Ей понравилось, как он чувствовал себя в ее руке: твердый, как кость, и мягкий, как шелк, и она хотела еще на мгновение прикоснуться к нему, но он схватил ее за колени и оттолкнул еще дальше назад на столе.
Еще одно рычание вырвалось в его груди, он заполз на стол, оперся над ней и схватился за одну из ее ног, подняв за бедра. Она вспомнила, что он одарил ее размеренным похотливым взглядом, и она глубоко вздохнула, когда почувствовала его член у своего входа, и мгновение спустя он толкал ее внутрь, растягивая ее.