Он втянул воздух сквозь зубы и зажмурился, а она задохнулась от стона, вонзив ногти ему в плечи. По какой-то причине она думала, что он будет медленно выполнять эти первые несколько толчков, но он этого не сделал, и она была благодарна ему за это. После первого осторожного прыжка поспешность вернулась к нему, а второй, третий и четвертый толчок были жесткими и быстрыми. После этого они вернулись к безумному и хаотическому инстинкту. Его бедра ударялись о ее бедра с такой силой, что она изо всех сил пыталась сесть в течение нескольких дней после этого, хотя тогда она не заботилась об этом. Она откинула бедра назад, обвивая его ногами и подталкивая таз вверх, чтобы глубже проникнуть в него, что он, казалось, оценил.
Тогда их покрыл пот, капли которого падали с его челки ей в глаза. Все еще было чертовски жарко, и когда ее сердце билось в грудной клетке, она чувствовала себя горящей. Они оба чувствовали себя в огне. И он чувствовал себя так потрясающе внутри нее, как безрассудно колотил ее. Они оба тяжело дышали, как подростки, водили по друг другу руками, пытаясь прикоснуться к как можно большему количеству влажной кожи.
— Бля, — сказал он ей в губы. — Я знал, что ты так себя чувствуешь.
Ей едва удалось ответить, она снова вонзилась зубами в его горло, царапая ногтями его спину и лопатки. Ее кишечник начал пульсировать, дыхание стало затрудненным, ее грудь прижалась к его груди.
Он на мгновение замедлился и обнял ее за талию, подтянул к себе, и удерживая немного выше, врезался в нее, и это изменение сработало идеально. Покалывание превратилось в устойчивый ожог в этой новой позе, и каждый раз, когда он вставлял свой член в нее под таким углом, его живот стучал по ее клитору, ее стоны теперь выходили одним долгим мурлыканьем, и Мерлин, это было просто невероятно, как булавки и иглы повсюду. И вид, как лицо Драко сморщилось от попытки сохранить самообладание, сделал его намного лучше.
— Скажи мне, когда будешь близко, — сказал он, покусывая ее челюсть.
— Я близко.
А потом он остановился.
Когда он оторвался от нее и встал возле стола, она просто сидела там, ее тело все еще покалывало. Замороженная, безмолвная и головокружительная от секса. Она была убеждена, что все это была его дурацкая шутка, что он планировал довести ее до грани, а затем оставить висящей на краю, незаконченной и униженной. Даже когда она слышала, как он говорит, ничего не было понятно.
— Грейнджер, иди сюда. Сейчас.
Слишком сбитая с толку и ошеломленная, она просто смотрела на него, готовясь к жестокой насмешке, совершенно не обращая внимания на его истинные намерения.
— Ради Мерлина, — нетерпеливо прорычал он, схватив ее за бедра и перевернув на грудь. — Иди сюда.
Она позволила ему тащить ее назад, пока кончики пальцев ног не коснулись пола, она склонилась над столом, охотно раздвинув ноги, снова поблагодарив это воображаемое божество, что это было не так. Это далеко не все, если бы безумные руки Драко, сжимавшие ее бока, были чем-то, через что можно было бы пройти, а затем он снова наполнял ее, скользя полностью внутри, она вскрикнула, все остальные ощущения вернулись, как статика. Мгновенно приспосабливаясь, она приподнялась, так что ее позвоночник был изогнут, а бедра немного выше, и он снова зарылся рукой в ее волосы, крепко удерживая ее влажные кудри на одной стороне и приставая к изгибу ее шеи своим ртом.
Она вспомнила, как его ярко выраженные тазовые кости ударяли по ее ягодицам каждым фунтом его тела, но это положение было чертовски превосходным, что она едва заметила, особенно когда он протянул другую руку вокруг, чтобы грубо потереть пальцами ее клитор, и сочетание того, что он дразнил эти два пятна, было великолепным. Почти. Все между ее пупком и бедрами горело в течение нескольких минут, и звуки, которые срывались с ее опухших губ в этот момент, представляли собой беспорядочную и громкую последовательность гласных.
Но ее любимой вещью в этой позе была возможность слышать и чувствовать его ворчание ей в ухо, его скрипучие стоны, и время от времени он шипел. Он немного сильнее дернул ее за волосы и ускорил темп своих толчков, повернув ее голову так, чтобы она могла видеть его краем глаза.
— Скажи мне, когда будешь на грани, — задыхался он, перебирая ее клитор сильнее и быстрее. — Перед тем, как ты соберешься кончить, скажи мне, хорошо?
Ей едва удалось кивнуть, потому что она достигла той стадии, когда ее пальцы рук и ног онемели, а кровь хлынула вниз, оставляя головокружение. Единственное, что казалось реальным, — это растущий пульсирующий жар внизу живота.
— Сейчас, — сумела она выплюнуть.
Он снова вырвался из нее, едва дав ей возможность заметить, как он перебросил ее обратно на спину и снова вошел в нее, загнав себя так далеко, как только мог, схватив ее за подбородок. Она никогда не забудет его лицо; покрасневший, сильный и такой жестокий, он выглядел захватывающе, и даже с его членом, который все еще толкался в нее. Ее оргазм пульсировал в ее животе, она отказывалась смотреть куда-то, кроме его диких глаз.
— Смотри на меня, когда кончаешь, — требовал он, прерывисто дыша. — Больше никуда, смотри только мне в глаза.
Затем он опустил руку от ее подбородка обратно к ее клитору, поглаживая его с идеальным давлением, когда он ударил ее еще один, два, три, четыре раза, и болезненный узел напряжения внутри нее наконец образовался.
Глядя ему прямо в глаза, как он и сказал, ее рот открылся в беззвучном крике, а ее спина выгнулась, все ее конечности сжались и вытянулись, чтобы приспособиться к теплу, гудящему вокруг ее внутренностей. Сопротивляясь желанию зажмуриться, она смотрела на Драко, когда все ее тело бесконтрольно превращалось в дрожащий беспорядок, и то, как он смотрел на нее, было таким странным и чудесным, как будто он был очарован ею, не в силах отвести взгляд. Протяжный и дрожащий стон сорвался с ее губ, когда жар закипел и рассеялся, после чего он все еще жужжал, ощущение в ее пальцах рук и ног медленно возвращалось.
Драко все еще входил в нее в быстром темпе, мышцы его рук судорожно сжимались, а губы подергивались, его дыхание стало тяжелее, а движения — более настойчивыми. Даже сейчас она понятия не имела, откуда взялась ее внезапная дерзость, но она обвила его ногами и схватила его за подбородок пальцами, как он это сделал с ней.
— Теперь, ты смотри только на меня, когда кончаешь.
Его глаза немного расширились, но затем он одобрительно ухмыльнулся ей, и это был первый раз, когда его дерзкие губы не разозлили ее. Тогда он задушил ее рот своим, врезавшись в нее сильнее, глубже, быстрее, его руки сжимали ее бока так крепко, что ей пришлось прикусить его губу, чтобы сдержать хныканье.
Ему пришлось прервать поцелуй, когда его дыхание стало слишком напряженным, и именно тогда она поняла, что он делал все ради ее блага, чтобы гарантировать, что она кончит первой. Его действия стали бешеными, а стоны стали громче, но он продолжал смотреть в глаза, его спина выпрямилась, а бицепсы вздулись, и одним последним ударом его члена она почувствовала, что он распался, и увидела это в его глазах, его зрачках. Звук, который он издал, был животным, а затем его плечи начали дрожать.
Затем он вздохнул, прижавшись лбом к ее ключице, позволяя своему оргазму утихнуть.
И это был конец.
Примерно через минуту, когда она уже думала, что ей сказать, чтобы нарушить тишину, он поднял голову и прямо посмотрел на нее. — Просто чтобы было ясно, — сказал он, — я все еще не подпишу эти долбанные бумаги.
Она вспомнила, кем они были тогда. Он ударил ее об стену и она сердито посмотрела на него, чувствуя себя смущенной, разъяренной и слишком незащищенной.
— Убирайся от меня, — рявкнула она, отталкивая его и поднимаясь на свои шаткие ноги. — Черт, что, черт возьми, я наделала?