— Все хорошо? Ты с Кирой не поцапалась?
— Нет, мамочка. Пойдем домой.
Дом — деревянная хижинка на берегу моря. Волны бьют о пирс, и надоедливый комар жужжит под потолком, ловко улепетывая от сандалии. Кира ревела за стеной, демонстрировала норов. Она была милой, но Лена благодарила небеса за покладистый характер Златы.
— Кирка вредничает, — сказала Лена, хотя дочь не спрашивала. Девочка лежала на кровати, руки по швам, взгляд нацелен в люстру. Лена массировала шею, втирала ночной крем. Прищурилась на дочку.
— Так что там все-таки было?
— Где?
— В комнате страха. В пещере.
— Ну, — Злата подняла руку и растопырила пальцы, — разное.
Тень детской руки превратилась в зайца. Задвигала ушами. Папа научил Злату показывать зверушек, и Лена ненавидела, когда дочь балуется с тенями.
За стеной верещала Кира, слышались увещевания тети Иры.
— Мам, а если я не хочу с кем-то играть, я могу ему так и сказать?
Лена повернулась к дочери. Злата смотрела на свои шевелящиеся пальцы. Тень менялась на пластике.
— Ты не хочешь играться с Кирой?
— Нет, — тихо проговорила Злата. — С маленьким дядей.
Опешившая, Лена присела возле дочери. Убрала белую прядь со лба.
«Да почему ее радужка такая темная?», — со смесью тревоги и раздражения подумала она.
— Что за маленький дядя, солнышко?
— Он был в пещере. Он сказал, что будет с нами играть.
— Разреши. — Лена подтянула светильник, который захватила с собой в поездку, любимый светильник дочери. Внутри пластмассовой панды тлела желтая лампочка. Лена пристально изучала глаза Златы. — Тебе напугал этот дядя, да?
— Чуть-чуть, — призналась девочка серьезно.
Женщина обругала себя за то, что отпустила дочь в пещеру.
— Это просто актер. — сказала она. — Его задача — пугать, вы же заплатили за это. Вот он и дурачится. А так он добрый. К тому же мы уезжаем завтра.
Тень на периферии зрения распахнула рот.
— Прекрати. — Лена мягко расцепила сжатые пальчики Златы. — Засыпай, солнышко.
Девочка уснула через полчаса, и Лена долго разглядывала ее. Насупленные бровки, подвижные глазные яблоки под веками. Ручка Златы сновала по постели и скрючивала пальцы.
«Как же ты на него похожа…»
С сигаретой в зубах Лена выскочила на террасу. Дул сильный ветер, гасил пламя зажигалки. Из своего номера вышла уставшая тетя Ира.
— Фух. Угомонилась.
— А что за концерт? — спросила Лена.
— Требует вести ее в пещеру. Мол, там у нее друг.
«Маленький дядя», — подумала Лена, и по коже обежали мурашки.
— Не хочу уезжать, — сказала тетя Ира. — Работа, быт… Поселиться бы навсегда здесь.
…Комар жужжал над ухом. Простыня была влажной и колючей. В непроницаемой темноте номера Лена услышала шлепанье пяток по линолеуму. Дочурка встала к кровати и брела к ней. Лена намеревалась подняться, узнать, почему Злата проснулась, но силы покинули, губы слиплись, она просто лежала, таращась во тьму, а Злата села на край кровати — пружины скрипнули, продавились под весом невидимого тела.
Лена смотрела в ничто и слушала. Злата — если это Злата — опустилась возле нее. Пружины поскрипели и угомонились. Комната погрузилась в тишину. Кто-то лежал в десяти сантиметрах от Лены, лежал к ней лицом, и буравил взглядом.
А на кровати в противоположном конце номера Злата выпрямилась и бесшумно водила руками в воздухе.
Лена всматривалась до рези в глазах. И существо, лежащее рядом, прошептало:
— Ты больше не мать.
…
— А отсюда выпрыгивает скелет, — сказал Валерьич, завершая экскурсию.
Гена, новый сотрудник луна-парка, обвел взором туннель, искусственную паутину, чертей и отрубленные головы из папье-маше. В детстве он ужасно боялся таких аттракционов, а сейчас недоумевал: чем может напугать эта невинная хибара?
— Справлюсь, — заверил он.
Что-то прошло в темноте за поддельными могилами. Мигнули лампы в зарешеченных плафонах. Деформированная тень проволочилась по занавесу.
— И еще одно, — вспомнил Валерьич, толкая створки ворот. Они вышли из пещеры, и отовсюду хлынул шум. Музыка, голоса, визг катающихся на молоте смельчаков. Толпа огибала карусели, дети смеялись, чертово колесо вращалось. «Три месяца около моря», — подумал сезонный работник Гена.
— Видишь ту дамочку?
— Ту оборванку? — уточнил Гена.
— Угу. Это наша головная боль. В прошлом году тут пропали без вести две девочки. Женщина — мамаша одной из пропавших.
— Тут? В пещере?
— Нет, — хохотнул Валерьич. — В городке. — Он поскоблил щетину, улыбка потухла. — Бедняжка свихнулась. Решила, это наша пещера похитила ее дочь. С тех пор живет у нас под боком. Зимой ее пускали в сарай, а сейчас она ночует прямо на пляже. И каждый день сидит там и глаз не сводит. Раньше я впускал ее в пещеру, но она ломает декорации. Я запретил ей приближаться, и ты гони в шею. Усек?