— Выкормыш нечистого ударил моего коня! — брызжа слюнями, рявкнул хлыщ с кнутом, явно не зная, когда стоит поумерить пыл.
Спустив очки на кончик зелёного носа, Мардук подчёркнуто внимательно оглядел гнедого скакуна под хлыщом, по виду такого же говнистого, как и его хозяин.
— Топором? — всё так же учтиво уточнил он, изображая спокойствие китайского мандарина.
— Что? — не понял хлыщ, тряся прикреплённым к тюрбану ярко-красным пером.
— Я хотел сказать, о благородный господин, что конь ваш столь силён и статен, что этот заблудший отрок мог навредить ему разве что ударом топора. Будь же у него что-то иное, несчастный быстрее сломал бы себе при ударе руки, чем хотя бы ворсинка упала со шкуры этого породистого зверя. Так чем же недостойный ударил лучшего из скакунов?
Пара эльфов в задних рядах бесплатного цирка синхронно прикрыла рты руками, распознав не особенно глубоко укрытую в лести издёвку. Арахнос активней зашевелил мандибулами, хотя трудно было судить, дошло до него или нет. Арахносов вообще никто не понимал.
Что касается хлыща, то Мардук достаточно часто имел дело с подобными расфуфыренными идиотами. Как правило, они были тупы, как пробки.
— Это был мяч для игры в сак, — процедил тюрбаноголовый, злобно уставившись на гоблина снизу вверх.
— Всего лишь кусок материи, набитый рисом? Разве могло столь незначительное происшествие повредить звезде ваших конюшен?
— Мне это решать! Сын собаки должен быть наказан!
— Разумеется, мудрый господин. Я лично прослежу, чтобы недостойный понёс подобающее наказание, если будет позволено.
— Хорошо, — пролаял хлыщ. — Но я требую компенсации!
— Конечно, о достойнейший. Не согласитесь ли вы принять в дар принадлежащую мне ценную копию трудов мудрейшего Фель-Имини?
— Это подходит.
— Тогда прошу, приходите к архиву завтра, как только позволят дела. К тому времени я подготовлю книгу.
Пользуясь достигнутой договорённостью, Мардук забрал гоблинёнка, сбросив с кабаньей холки короткую верёвочную лестницу и усадив потиравшего следы неудачно пришедшихся ударов подопечного перед собой. Хлыщ к тому времени успел развернуть коня и удалиться с донельзя самодовольным видом. Архивариус сделал зарубку в памяти: нужно было разузнать имя этого заносчивого сноба.
— Кажется, я говорил тебе не ходить так далеко в людские кварталы без взрослых, — вернувшись мыслями к неотложным делам, попенял гоблин виновнику катавасии с лёгкой укоризной.
Кабан Григорий с почти торжественной неспешностью понёс обоих седоков прочь.
— Я только хотел раздобыть новый мяч, — шмыгнув носом, пробубнил гоблинёнок.
— И как? — спросил Мардук. — Раздобыл?
— Раздобыл, — грустно кивнул гоблинёнок, с сожалением обернувшись назад.
Архивариус сочувствовал, но возвращаться ради горсточки риса в оболочке из ткани было бы не самым лучшим решением. Он со вздохом погладил малыша по безволосой голове.
— Ничего, — сказал он. — Будут и другие мячи. Кстати, с кем ты играл?
— С Макишей и Валерном. Встретил, когда уже шёл назад, и мы побросали мячик. Они хорошие, хоть и люди.
— Верю. А потом они куда делись?
— Я им сказал убегать. Этот тип в тюрбане был очень злобный.
Мардук подумал немного, поправив съехавшую набок квадратную магистерскую шапочку.
— Сильно болит? — спросил гоблин, имея в виду последствия ударов кнутом.
— Арижа меня вылечит, — пожал плечами гоблинёнок.
Мягко покачиваясь в седле, архивариус замолчал, переваривая пришедшие в голову мысли и раскладывая идеи по полочкам. Весь оставшийся путь до зелёного квартала прошёл в относительной тишине, нарушаемой лишь неумолчным городским гомоном да несущейся вслед раздвигающему толпу Григорию бранью.
Зелёный квартал, а фактически заселённый гоблинами район трущоб, которые было слишком дорого сносить, выглядел пустынным и оттого каким-то особенно жалким. Так всегда бывало в это время — носатые зеленокожие ребятишки, в иные часы оживлявшие унылое место, должно быть, уже собрались у лачуги Мардука в ожидании ежедневной образовательной лекции.
Жаль, что сегодня с этим не выйдет.
— Тпру, Григорий, — остановил кабана архивариус. — Арижа, Рейшу нужны твои травки.
От поджидавшей стайки ребятишек, с привычным восхищением глазевших на клыкастого зверя, отделилась маленькая гоблинка со стальными серёжками в забавных лопухах ушей. С несколько страдальческим выражением лица (мальчишки!) юная лекарка принялась колдовать над стоически переносящим очередную неприятность Рейшем.