Учитель вышел из класса, ласково улыбнувшись Диме. Алик заметил это и ещё острее почувствовал горечь своей неудачи.
— Ой, Димка! Вальс ты написал! — Витя подбежал к парте. — Покажи тетрадку. Про паузы это он правду. Ты только сделай паузы, и вальс мировой!
— Алик, а ты не написал? Шляпа! Чего же ты?
Алик выбежал из класса.
В коридоре стоял весёлый гул, как всегда во время перерыва.
— Алик, ты куда? — окликнул кто-то.
— Руки мыть, — на бегу ответил Алик.
Он добежал до тёмного тупика в конце коридора. Остановился. Из-под крана в раковину капала вода. Алик прислонился к стене и замер. Вдруг он услыхал — кто-то бежит. Ближе, ближе… Дима, запыхавшись, схватил и сжал холодную руку Алика сильной горячей рукой.
— Почему ты убежал? — торопливо спросил он. — Не стыдно?
— Мне просто… Я хотел один… — несвязно отвечал Алик. — Шумно… Не люблю я… — Ему было стыдно признаться, что он завидовал и что его мучило это неприятное чувство.
— Не ври, пожалуйста! — решительно и быстро заговорил Дима. — Не притворяйся!
— Отстань! — сердито отмахнулся Алик.
— Не отстану! Потому что нечестно! Не из-за шума убежал. Всегда у нас шумно. Не вырывайся! Всё равно не выпущу! Я написал вальс, я не виноват. Ну, скажи, виноват я или не виноват? — настойчиво спрашивал он, стараясь заглянуть в глаза Алику.
— Не виноват! Пусти!
— Не пущу! — Дима прижал товарища к стене и посмотрел в глаза. — А я виноват, что у тебя вальс не вышел? Скажи, я виноват, что не вышел?
— Нет! — буркнул Алик.
— Так чего же ты злишься, если не выходит? Спросил бы! Почему ты раньше не сказал, что у тебя не выходит?
— Ты сам писал, и я сам хотел.
— Ты сам, я сам. Главное не «сам», а главное — музыка! — раздельно выговорил Дима.
Раздался звонок.
— Хватит! Побежим! — Дима подтолкнул Алика и на ходу весело сказал: — После уроков останемся в классе, и ты увидишь, что напишешь вальс. Обязательно напишешь! Обязательно!
После уроков мальчики остались в классе.
— Давай сперва посмотрим мой вальс, потому что он вышел, наметим паузы, ладно?
Они уселись рядом у рояля.
— Ты играй, — предложил Алик, — а я буду петь.
— Хорошо! — Дима вытер руки платком и заиграл свой вальс. Алик запел высоким звонким голосом.
— Пауза! — сказал он, останавливаясь и переводя дыхание. — А у тебя её нет!
— Постой! — Дима, играя, сам пропел мелодию. — Поймал налима! — радостно сказал он, отмечая карандашом.
Так они пропели вальс и наметили все нужные паузы.
— Ты поёшь, и я ясно слышу недостатки. Вот эта фраза: тут однообразно! Видишь? Надо вниз, потом подняться вверх и опять нырнуть вниз. А с этого ре подняться на фа диез. — Дима проиграл.
— Так лучше, — подтвердил Алик. — Она круг такой сделала, снежинка, да? Ветром её вверх-вниз. — И в первый раз Алик улыбнулся, и, радуясь его улыбке, улыбнулся Дима.
— Хорошо? Да?
Алик кивнул головой.
— Знаешь, — руки Димы замерли на клавиатуре, — в Союзе композиторов есть зал. Там собираются и показывают, кто что сделал. Советуются. У всех ошибки бывают. Ты не видишь, а другой видит. Потом и мы с тобой туда будем ходить, когда вырастем. Скорей бы стать настоящим музыкантом! Давай свой вальс!
— Я его не окончил, мне не нравится… — Алик поморщился, как от боли.
— Теперь ты играй, а я буду петь, сказал Дима.
— Первую часть я сделал, — говорил Алик, снова хмурясь, — первую и половину второй, а потом не мог. Пробовал, пробовал — всё не то! Вот видишь?
— Играй!
Алик заиграл. Дима запел.
— Правда неинтересно, Алик. И знаешь, почему?
— Да?
— Он у тебя какой-то не танцевальный. Под вальс надо, чтобы хотелось танцевать, а тут не хочется. Алик… — Глаза Димы хитро прищурились.
— Что?
— Ты можешь сразу написать вальс.
— Как это?
— Видишь, — Дима перелистывал свою нотную тетрадь, — я сперва начал так. — Он проиграл. — Ничего?
— Хорошо!
— Это не то… это просто вальс. А я хотел вальс снежинок. И написал тот, что играл на уроке.
— Ну и что?
— А ты возьми вот этот, первый… Допишем его, и у тебя будет вальс.
— Что-о? Я возьму твой вальс? И выдам его за свой? Да ты с ума сошёл!!!
Алик насупил брови и сердито взглянул на Диму. Схватил с пюпитра ноты, с шумом отодвинул стул и побежал к своей парте.
— Алик, что ты? Я ведь хочу тебе сделать лучше.
— Лучше! Слизывать чужое да выдавать за своё! Ещё говоришь про композиторов! «Помогают, помогают», — передразнил он, сердито запихивая ноты в сумку.