Юра вылез, опираясь на обмякшие, ослабевшие руки.
— Спасибо, — вяло сказал он, совсем не радуясь мандарину.
Папа поднял его, посадил на плечо и быстро зашагал. Юра сидел, обняв папину голову. Потом он соскользнул в папины руки и, устроившись поудобнее, потёрся щекой о папину щёку.
«Сказать? Нет!» Ему стало неловко, будто он сделал что-то нехорошее.
— Ну, иди поиграй!
Юра начал играть «Русскую песню».
— Рояль-то звучит хорошо, а ты играешь плохо. Без души.
Пришла мама. Она сказала:
— Юра, надо позаниматься.
Урок получился длинный-предлинный. Мальчик с нетерпением ждал ужина — спать, и потом наступит новый день…
«Завтра ещё поиграю и скажу», — успокаивал себя Юра.
Перед ужином не утерпел, залез под рояль, отворил дверцу домика. Камертон! Вот он — камертон…
За ужином Юре даже есть не хотелось.
— Что с тобой? — спросила мать. — Ты нездоров?
— Здоров. — И Юра уткнулся носом в тарелку.
Утром он с нетерпением выждал, когда все уйдут.
Сперва ушли родители, а потом и бабушка.
Юра нырнул под рояль. Нетерпеливо рванул дверцу домика. Схватил тряпочку. Развернул. И снова камертон запел своим чистым, золотым голосом. Юра вылез, сел за рояль и занялся новой интересной игрой. Когда камертон звучал, мальчик ударял по клавише. Рояль и камертон пели вместе.
Юра поставил камертон на крышку рояля и, держа его правой рукой, любовался.
Такой маленький и так поёт!
От удовольствия Юра закрыл глаза, долго вслушивался в голос камертона. Он вспомнил, как лежал в траве летом. Солнышко грело… Ветер шелестел листочками берёзы… Кузнечики звенели в траве…
— Ка-мер-тон! — вслух сказал он, открывая глаза, и прижал холодную железину к щеке.
Вернулась домой бабушка. Юра быстро спрятал камертон.
Вечером он хотел было сразу всё рассказать отцу, но не решился. Отец спросил:
— Тебя кто-нибудь обидел?
— Н-е-е-е-т… Папа, знаешь что…
— Что?
— Ничего…
Время тянулось. Вечер казался необыкновенно длинным. Наконец Юру послали спать.
Когда отец наклонился над подушкой, чтобы поцеловать его перед сном, мальчик не выдержал.
— Папа! — он схватил отца за руку.
— Что, сынок? — лицо у отца было такое ласковое, что Юра решился.
— Папа, у меня секрет.
— Какой? — тихо спросил отец.
Комкая слова, торопясь, Юра стал рассказывать, как он радовался и как мучился и как дальше не мог терпеть.
— Что же ты думаешь делать? — в голосе отца слышался упрёк.
Юра молчал.
— Ты нашёл вещь, утаил, а она нужна человеку для работы.
Юра тяжело вздохнул.
— Отдам! — глухо в подушку пробормотал он и заплакал.
Отец положил тяжёлую руку на его вздрагивающее тонкое плечо.
— Вот что, завтра воскресенье. Встанем с тобой утром, поедем, отдадим камертон, и ты извинишься.
Воскресенье — самый хороший день, потому что отец и мать дома.
Но в это воскресенье Юра проснулся невесёлый.
Он долго лежал, спрятав голову под подушку. Потом отбросил одеяло и сел. Посидел, раздумывая, и спрыгнул с дивана. Неслышно пробежал комнату и заглянул в дверь спальни.
Отец и мать крепко спали. Мальчик торопливо оделся, залез под рояль, вынул из домика камертон и спрятал его в карман. Входная дверь была рядом с бабушкиной комнатой. Противная цепочка звякнула. Бабушка, уже причёсанная и одетая, появилась перед ним.
— Я думал, бабусенька, ты спишь… — в замешательстве пробормотал Юра.
— А я думала, что ты спишь, — ответила бабушка, подозрительно и недовольно его оглядывая. — Куда это ты собрался? Кто тебе разрешил?
— Бабушка, милая, я хотел, пока папа проснётся, всё сделать сам…
— Что ты хотел сделать? — сурово спросила бабушка.
— Папа вчера вечером сказал: надо камертон отвезти настройщику… Понимаешь? Его надо отдать… Настройщик и другим рояли настраивает…
— Ты со своей музыкой и в воскресенье поспать не дашь! Куда же это надо ехать? — И хотя бабушка говорила строго, но Юра заметил, что серые глаза её потеплели, и губы, казалось, вот-вот улыбнутся. И он смелее сказал:
— Бабусенька, настройщик дал мне свой адрес: Новый проспект, дом номер сто пять, квартира шестьдесят четыре…
— Ишь какой ты оборотистый — запомнил! А как его зовут?
— Не знаю, — растерянно ответил Юра. — Просто настройщик. Раз он настройщик, так мы его, бабушка, найдем…
— Это, милый мой, не гриб в лесу искать. Каждый человек своё имя имеет. Ты, я вижу, умён, да не очень: человек пришёл в дом, дело тебе! важное сделал, а ты даже не полюбопытствовал, как его зовут! Хорош мальчик! — Бабушка укоризненно покачала головой.