Веселье сменяется страхом, когда Аади, самый громкий из всех и, можно сказать, «старший» в группе, говорит тебе, что школьный автобус наполнен «дурью». То есть перевозит наркоту. «В основном тину», — говорит он, а когда ты спрашиваешь его, что такое тина, он отвечает, что это — «спид». Под сиденьями есть потайные отделения, где белые кирпичики «спида» лежат уже упакованные и готовые к употреблению. Это не просто любящие повеселиться австралийцы, это — наркоторговцы.
Ты пытаешься успокоиться с помощью выпивки и убеждаешь себя в том, что они тебе нравятся. Аади любит посмеяться, а его жена Кьяра неплохо поет. Еще есть Уивил, кудрявый парень небольшого роста со сломанным носом и шрамом на лбу, и Дош, у которого один глаз зеленый, а другой голубой.
Все идет хорошо. Продажа наркотиков осуществляется очень осторожно, пакет за пакетом, в основном ребятам, которые слушают рейв. В течение нескольких месяцев вы путешествуете на зеленом автобусе, останавливаясь в крупных европейских городах. Париж, Амстердам, Люксембург, Цюрих, Берн, Женева, Берлин, Рим, Флоренция. Пьете, курите, спите. Зеленый автобус останавливается на всех таможенных постах, и везде вам в паспорта ставят печати. Иногда по пути вы подбираете других путешественников (однажды была целая футбольная команда, опаздывавшая на матч), временных попутчиков, которые остаются на ночь или две, хотя иногда могут остаться в автобусе и на неделю.
Потом однажды теплой ночью на выезде из Сиены среди вас появляется молодая девушка по имени Элен или Эллен, тебе не удалось толком расслышать (после того, как она промчалась по твоей жизни, ты запомнила только аромат дешевого клубничного шампуня). Ты ее толком и не видела, она была с группой подростков-итальянцев, которые все на одно лицо, с яркими рюкзаками, большими кроссовками, в мешковатых джинсах. Все, что ты о ней помнишь, это то, что у нее были очень длинные черные волосы.
Ничего особенно примечательного в таких подростках нет, они просто хотят купить немного «дури». Кьяра заводит нескольких из них в автобус, они там остаются какое-то время, пока все остальные сидят вокруг костра и курят. Костер в конце концов догорает, и подростки отправляются домой. Вы с австралийцами забираетесь в автобус и отправляетесь по своим спальным местам; все, кроме Доша, который спит снаружи.
Утром вы просыпаетесь от громкого голоса Аади. «Вот сука! — кричит он. — Чтоб тебя!» Он расшвыривает вещи по всему автобусу и пинает все, что валяется у него на пути. Уивил трет глаза.
— Что случилось? — спрашивает Кьяра.
— Вот что! — Аади указывает на спальный мешок на постели Доша. В нем кто-то есть, и это не Дош. Это девчонка-подросток, и лицо у нее бледно-голубого цвета.
«Господи Иисусе, — говорит Кьяра, держась рукой за лоб, словно меряя у себя температуру. — О, Господи Иисусе! (Как будто ему есть до этого дело!) Ее звали Элен или Эллен, я не помню точно. Она никогда раньше не вмазывалась. О, Господи Иисусе…»
Хлопья пены застыли в уголках рта Элен-Эллен, ее глаза приоткрыты (по мере приближения утра глаза высыхают, из блестящих они становятся серыми и матовыми). Аади бьет девушку по лицу. Ты вздрагиваешь, тебе хочется подбежать к ней и защитить ее.
— Просыпайся! — кричит он и снова бьет ее. Это кошмарный сон. Это происходит не наяву. Ее рука падает с кровати, и вы все смотрите на нее.
— Нужно убрать ее отсюда, — говорит Аади.
— Она правда мертва? — спрашивает кто-то.
Да, Элен-Эллен определенно мертва. В воздухе повисает тишина, а потом все вываливаются из автобуса.
Аади говорит, что остается только одно. «И мы сделаем это сейчас же, — заявляет он. — Выкопаем яму и похороним ее, пока никто не появился». Он подходит к тебе и начинает размахивать своим толстым красным пальцем перед твоим лицом. «Ты тоже, американская сучка. Твой паспорт штамповали вместе с нашими в каждом городе, отсюда и до форта Чарли. Если поймают нас, поймают и тебя. Хотел бы я посмотреть на твою сладкую задницу в итальянской тюрьме».
Если ты помогаешь копать, перейди к главе 52.