И тут, на свое счастье, видит воровство: идет по дороге милосердие.
- Эй, помоги! – принялось кричать воровство что есть сил.
А милосердие мимо идет, словно его и не замечает.
- Освободи меня! – еще громче стало взывать к нему воровство. – А не то мне сейчас, ой, как достанется! А потом еще и в тюрьму посадят!
- Нет, - говорит милосердие. – Не стану я помогать тебе!
- Как?! – возмутилось воровство. – Ты же ведь - милосердие!
- Да, – милосердие. Но я тоже могу послужить злу, если буду действовать неразумно. И поэтому помогу не тебе, а тому бедному человеку, которого ты обокрал и обрек на холодную и голодную смерть.
- Но ведь он же прибьет меня!
- Не прибьет, – улыбнулось милосердие. - Я попрошу его быть милостивым даже к тебе!
И попросило уже замахнувшегося дубиной бедняка не бить воровство.
Что тот и сделал.
Потому что многим был обязан милосердию…
ЗАПОЗДАЛЫЙ ВОПРОС
Захотел человек гору с пути убрать.
Всю жизнь положил на это. Но срыл-таки гору. Одно ровное место осталось.
Прошел он без помех через гору, оглянулся и подумал:
«А зачем?»
Не проще ли было просто взять да обойти ее?..
ПРАЗДНЫЙ СЧЕТ
Пришло празднословие в гости к молчанию. И - ну без умолку говорить: о том, о сем… о сем, о том…
А молчание молчит. Только глаза слезами наполняются.
Не выдержало празднословие и говорит:
- Я тебя веселю-веселю, а ты все грустнее становишься. И вообще, почему ты молчишь?
- Я не молчу, - отвечает молчание. – Я считаю! Вот ты с того момента, как пришло, уже 2253 слова сказало. И все ни о чем!
- Сколько? – не поверило празднословие.
- 2253… точнее – уже 2254! – поправилось молчание. – И это когда за каждое праздное слово можно осудиться. А сколько ты их сказало за всю жизнь?
- Я? – задумалось празднословие и принялось считать.
Считало… считало…
Да только так и не могло сосчитать. Потому что даже когда считало, продолжало пустословить, увеличивая и без того огромную цифру…
НАСТОЯЩАЯ МЕЧТА
Тесно стало пескарю в пруду.
- Эх, мне бы в море! – мечтал он. – Я бы там, на просторе, до целого кита вырос!
В море не в море, но в озеро, прицепившись к лапке заночевавшей на пруду утки, он все же попал.
И первое, что увидел – это огромную страшную щуку.
С тех пор лежит пескарь на песке и прячется от зубастых хищников. А если и мечтает – то не о море, а о своем милом родном пруде!
ТРОЕ ПРОХОЖИХ
Забуксовала машина.
- Как же это ты в яму-то угодил? – с упреком покачал головой прохожий и прошел мимо.
- Рад бы тебе помочь, да некогда мне - спешу! – посетовал второй и тоже прошел мимо.
А третий ничего не сказал.
Он просто подставил плечо, поднапрягся и - помог машине выбраться на ровное место.
- Садись, подвезу! – с благодарностью предложила ему машина.
Он сел в кабину. И они обогнали первого прохожего, а затем и далеко успевшего уйти вперед второго. Хотя тот и очень спешил!
ДВЕ ВСТРЕЧИ
Встретились меч и кухонный нож.
Им бы поговорить о том, о сем, хоть и дальние – а все-таки родственники. Но на этот раз им было не до мирных бесед.
Хозяин меча напал на маленькую деревушку, в которой жил хозяин ножа. И пришлось простому ножу отбиваться от грозного боевого оружия.
И отбился.
И уже много лет спустя, в дружеской беседе с мечом, на вопрос: «Почему?», сказал:
- Ты чужое пришел взять. А я, с Божьей помощью, защищал свое. Вот это и дало мне столько сил, что я не то что с тобой - с тремя такими, как ты, справился бы тогда!
КОМНАТНЫЕ ТАПОЧКИ
Натерли новые туфли хозяину ноги.
Пришел он домой, снял и, обув комнатные тапочки, принялся всю вину сваливать на них.
И они тесные, и они жесткие, и вообще давно пора заменить их на новые: более мягкие и удобные!
А тапочки молча терпели и даже не жаловались друг дружке на незаслуженные обиды. Ведь они были домашними…
И этим все сказано!
БЛЕДНАЯ ЗАВИСТЬ
Смотрела луна на солнце и никак не могла понять:
«И почему его люди больше меня любят? Такое же круглое, такое же светлое. И по размерам ничуть не больше!»