Пит засмеялся. Стекольщик добавил:
— И знаешь, что я тебе скажу?
— Что? — спросил Пит.
— Я думаю, что твоя божья коровка с удовольствием улетела. Не потому, что ты ей не понравился, — поспешно добавил он, увидав, что Пит нахмурился. — Я заметил, что ты ей очень понравился, но просто ей захотелось полетать на солнышке. Ты ей понравился, и она погуляла с тобой. А потом ей пора было улететь домой.
— Знаю, — сказал Пит. — А мне ещё не пора домой. Можно мне вам помочь мыть окно?
— Хорошо. Вот здесь, немножко, — сказал стекольщик.
Пит влез на вторую ступеньку лестницы и протёр нижний кусочек окна, размером со свою голову, не больше. А стекольщик протёр остальное. Это было для него привычным делом. Когда они закончили работу, всё голубое небо отразилось в стекле, а потом из-за облаков вышло солнце и тоже засверкало в стекле.
— А правда мы его хорошо вымыли? — спросил Пит.
Это был опять очень хороший день.
Пит и свисток
Жарким солнечным днём, когда тень Пита казалась особенно чёрной и тащилась за ним, куда бы он ни шёл, Пит увидел массу людей в конце своей улицы. Все они были в комбинезонах и резиновых тапочках и все что-то рыли и рыли под палящими лучами солнца.
— Что вы делаете? — спросил Пит.
— Строим дом, — ответил один из рабочих.
Пит помолчал минуту. Потом опять спросил:
— Скажите по правде, что вы делаете?
— Честное слово, строим дом, — повторил рабочий.
Пит рассердился.
— Но дом строят вверх, а не вниз! — сказал он. — Нельзя копать дом! Можно копать картошку, или червяков, или что-нибудь такое, что вы раньше спрятали. Как же вы можете копать дом! Что вы тут делаете? Скажите мне!
— Хорошо, — согласился рабочий. — Если ты оставишь в покое мою лопату и будешь слушать очень внимательно, я тебе расскажу. — И он вытер свои перепачканные руки о штаны.
Пит почувствовал, что рабочий хочет рассказать ему правду, перестал сердиться и начал слушать.
— Ну вот, смотри, — начал тот, — мы вырыли яму, чтобы поставить в неё дом. Если бы мы построили дом прямо на земле, без котлована — это так называется яма, — то ветер тотчас свалил бы его. Дунул — и дома как не бывало!
— Как в песенке о трёх поросятах? — обрадовался Пит, — „Как начну я дуть, как начну я дуть!..“
— Правильно, — сказал рабочий. — „Как начну я дуть, как начну я дуть, разлетится дом по кирпичикам!..“ Вот мы и копаем котлован, чтобы стены в нём крепко стояли.
Он поднял с земли свою лопату и опять пошёл копать.
А Пит пошёл наблюдать.
Он постоял с одной стороны ямы, посмотрел, как роют. Потом решил поглядеть, как это выглядит с другой стороны. Он перепрыгнул в том месте, где яма была неглубокой. И его тень тоже прыгнула. Но она была такой неловкой и упала прямо в яму.
— Выкопайте мою тень! — закричал Пит.
Человек подхватил полную лопату земли вместе с Питовой тенью и сбросил её около Пита. Но тень выпала из лопаты и снова свалилась в яму.
— Эх ты, растяпа! — сказал Пит.
А рабочий ничего не сказал, потому что ему было жарко. Он продолжал работать.
Питу захотелось помочь. Он сказал:
— Я чудный, замечательный копальщик. Я очень здорово копаю. Можно помочь вам?
Но рабочий ответил:
— Нет.
— Нет, спасибо. Вот как надо говорить! — сказал Пит.
— Нет, спасибо, — сказал рабочий и продолжал копать.
Вдруг за спиной Пита раздался ужасный шум. Как будто затрещал огромный мотоцикл. Даже земля затряслась.
Пит быстро обернулся. Он увидел огромную машину, в которой сидел человек. Машина рыла в земле котлован.
— Можно мне тоже делать это? — спросил Пит.
Но человек не мог его расслышать.
— Можно мне тоже делать это? — снова закричал Пит.
Но машина перекрикивала Пита, и человек не слышал ни слова.
Мимо прошёл другой человек, толкая пустую тачку. Он наполнил её кирпичами и повёз обратно.
Когда он возвращался назад, Пит сказал:
— Я тоже могу это делать. Я могу класть в тачку кирпичи. Я ужасно сильный.
— Ладно, — сказал человек. — Помогай, но только осторожно. Не урони себе кирпич на ногу.
— Конечно, не уроню! — возмутился Пит. — Показать, как я не уроню? Я буду ходить вот так!..
Он соединил пятки вместе, а носки вывернул наружу и зашагал.
— Вот так я не уроню кирпич на ногу, правда? — спросил он.
И человек ответил, что „правда“.