— Нет, это не белочка пришла, это она уходить не хочет. Потому что выхода нет, — самодовольно ответила Лея.
— Это не белка — это шиза. Два в одном. В смысле — в одной голове. Они по одиночке-то знатными психами были. А уж как встретились… Классика психиатрии, — прокомментировал лорд.
— Намекаете на невменяемость вашего императора? — ехидно уточнила Лея.
— Нет. МОЙ император — не сумасшедший. Он — человек преклонного возраста с неуравновешенной психикой. Экзар Кун, наверное, был таким же. Склонность к неврастении, вообще, штука для ситхов весьма характерная. Но встреча Куна и Сидиуса в одной голове усугубила ситуацию просто катастрофически.
— Что дальше?
— Продолжать в том же духе. Кардинально это ситуацию не разрешит. Сумасшедший он или нет, а чтобы идти с ним драться надо быть точно на всю голову больным. Пока просто замораживаем ситуацию.
— А если по нем из крупнокалиберного плазмомета жахнуть? — кровожадно предложил Люк.
— Рискованно. Вон, то ограждение в зале видишь? Я не знаю, о чем думали проектировщики, но там шахта к реактору.
— Может, как раз о предотвращении покушений и думали: любой серьезный взрыв чреват взрывом всей станции.
— Хатт его знает. Короче, теперь твоя очередь развлекать дорогого гостя.
Лорд Вейдер и Лея направились прочь. Вслед им неслось:
— Братец, не будь ханжой — переходи на хаттский! — крикнула принцесса. — особенно ему запало в душу про то, как «ситхи в озере купались, ситхи жопами толкались»!
— «А ситхеныш-водолаз пернул раз и вышел газ!» — подхватил хулиганский стишок Скайуокер-младший.
— Это сбрендившее чудовище ужасно. Но неужели он настолько опасен, или Палпатину просто жаль уничтожить старое тело?
— Полагаю, его величество сейчас больше заботит то, как предстать перед народами галактики в теле новом. А это чудовище даже в полностью безумном состоянии все еще контролирует волю значительной части людей на станции. Кроме того, сдается мне, через несколько часов он научится контролировать себя. Совсем вменяемым не станет, но реализовывать свое безумие начнет куда осознанней и целенаправленней. Мы просто чуть задерживаем этот процесс.
— Тогда действительно надо уничтожать его сейчас!
— С высокой долей вероятности вместе со станцией стоимостью в триллион, на которой сейчас полтора миллиона душ?
Лея не ответила, а лорд великодушно сменил тему.
— Откуда у альдераанской принцессы столь глубокие познания в области не вполне цензурного подросткового фольклора?
— Очень хотелось бы соврать про то, как ребенком бегала через дырку в заборе общаться с мальчишками из рабочих кварталов. Но, нет. Чего не было — того не было. Все из галанета черпала. Имелось лет в тринадцать такое нездоровое увлечение.
— Сенатор Органа фильтр ставить не пробовал?
— Не помогало.
— И то верно, свобода самовыражения, то-се…
— Осуждаете? — несколько смутилась той легкости, с которой смогла разговаривать с ненавистным киборгом на почти отвлеченные темы, и попыталась вернуться к привычной конфронтации Лея.
— Нет, пожалуй, — не захотел обострять ситх. — То, что девочка из благополучной королевской семьи тянется к запретному — это, наверное, нормально. Не знаю.
— Самому всколыхнуть чопорное придворное болото чем-нибудь острым никогда не хотелось?
— Острым — в смысле, многоэтажной конструкцией из букв хаттского алфавита? Нет, предпочитаю меч. Наверное, потому, что на хаттском матерном свободно разговариваю с пяти лет. Не ругаюсь, именно разговариваю. Нет, это меня не шокирует ни сейчас, ни тогда. Тогда я просто не подозревал, что помимо матерных частушек существует иная поэзия. Теперь речи на совете моффов произношу на литературном общегалактическом, иногда с цитатами из Вергилия. А вот приказы на мостике ведущего бой крейсера отдаю все больше на хаттском непечатном. Короче и доходчивей получается.
Так дошли до центра управления станцией. Здесь уже жизнь текла вполне активно. Светлая сила Люка устойчиво заполнила помещение, позволив людям вахтенной смены прийти в себя. А начальственные окрики перебравшегося сюда Таркина заставили взяться за дело без лишней раскачки.
Ровный гул голосов, перемигивание индикаторов: контроль над основными системами возвращен. Лея молча садится в одно из кресел, несколько картинно закрывает глаза и погружается в медитацию. Теперь приемлемый для обычных людей баланс Силы поддерживать ей.
Палпатин откладывает в сторону датапад с неким текстом и бросает сидящим рядом моффам.
— Ну что ж, друзья мои, полагаю, в таком виде обращение к народам галактики достигнет желаемого эффекта. Как только уважаемый Таркин закончит восстанавливать связь, зачитаете его для населения своих секторов. Я же уединюсь с милордом Вейдером. Идемте, дружочек.
— Не халтурьте, повелитель! — грозно зарычал Дарт Вейдер. — И мне начхать на то, что в крови этого хаттова Анкора сроду мидиков не водилось! Мой император может быть только ситхом. Ладно, на какое-то время я готов признать вас своим учеником. Но это максимум, на что я готов пойти. Без вариантов.
Лорд пихнул сапогом в бок лежащего на татами Палпатина. Тот застонал сквозь зубы, но поднялся. Принял кривоватую позу для медитации.
— Спину прямо держать!
Ученик выпрямился. Несколько минут ничего не происходило. Потом лежащий перед Палпатином пластиковый шарик соизволил-таки оторваться от пола и повисеть в воздухе минуту-другую. Скоро Палпатин устало мотнул головой и поднялся на ноги, чтобы попить водички. Но до кулера не дошел.
— Назад. Я перерыв не объявлял!
Знаменитый вейдеровский захват швырнул уклониста назад на татами.
— Продолжаем.
Палпатин прошипел нечто невнятное, но позу для медитаций вновь принял. Впрочем, уподобляться Дарту Плегасу еще вчера младший ситх не стал и задание подкорректировал.
— Хотите пить — наполните и принесите стакан Силой.
— Фантазер вы, дружочек, — бесцветно обронил император.
— Прекратить разговоры. Или вам напомнить, как именно вы учили меня работать с Силой после Мустафара? Все, кроме молний Силы, вполне могу воспроизвести.
— Мстите?
— Нет, признаю, что тогда вы были правы. Добиться невозможного получится, только ломая себя. И надо быть очень сильным человеком, чтобы суметь это без внешнего принуждения. Во мне такой силы не оказалось.
Опять тишина. Только зашипела вода из открывшегося крана. Поймав подлетевший стакан и напившись, Палпатин поморщился.
— К чему этот балаган, друг мой? Сейчас это была не моя, а ваша Сила. Вы просто перекачали ее мне по каналу «учитель-ученик».
— И, по-моему, неплохо получилось. Своя Сила или донорская, какая разница? Вот еще научитесь присасываться самостоятельно и, желательно, не только ко мне, но и к любому одаренному, оно и с Сидиусом бодаться начинать можно будет. Примитивно, не спорю. Но потом коррибанские призраки — не чета мне умники, о том, как новых мидиков у вас развести, авось, додумаются.
— Спасибо, конечно, дружочек. Но последнее невозможно. Даже если древние ситхи и располагают подобным знанием, то делиться с нами, увы, едва ли поторопятся.
— Значит, будете пожизненно с собой какого-никакого дойного джедая таскать. Делов-то? Только, сдается мне, делиться знаниями древним придется. Зря вы что ли кайбер тоннами в таркиновский «Шарик» вбухивали…
— О чем это вы, лорд Вейдер? — удивление на помолодевшем и еще не до конца своем лице выглядело вполне правдоподобно.
— Да, так, по сути — ни о чем. Попался мне просто как-то ваш вердикт на таркиновский проект. Тот, в котором вы внесли коррективы, повелев делать суперлазер исключительно на кайбере, плюс еще в кучу систем его присобачить. Ни к чему оно мне вроде, так — дебилу на заметку. А сейчас подумалось: даже если Дарт Сидиус вызовет Шторм Силы, он за пределы корпуса станции не выйдет. Внутри все разнесет, а снаружи ни-ни. Вон, ни на кораблях флота, ни даже на борту прилипшего к внешней стороне обшивки грузовичка волн гнева двойного ситха не чувствуют. И наоборот. Ударную волну Силы практически любой мощность извне внутри напичканного кайбером планетоида пережить вполне реально. Вот я и подумал, даже если вначале Кун планировал шантажировать галактику разрушением системы Четырех Дыр, то теперь не удержится и попрет кошмарить Коррибан.