Паника продолжается долго, пока все до единой куколки не исчезают в подземных галереях. Тогда на поверхности остаются немногие муравьи, они закладывают входы в свое жилище землей.
Ободренные неожиданной находкой, мы принимаемся переворачивать камни в поисках муравейников. Оказывается, на этом склоне многочисленное сборище высокогорной мирмики лобикорнис. Жилища отличаются в деталях друг от друга, но и общем все построены сходно. Камень для муравейника пригоден не всякий. Он должен быть небольшим, чтобы мог за день прогреться под солнцем, снизу более или менее плоским, чтобы было удобнее строить под ним ходы и камеры. Назначение камня — защита камер, находящихся под ним, и передача солнечного тепла. Камень — своеобразный солярий.
От помещений, расположенных под камнем, вглубь идут многочисленные ходы, в которых и находятся личинки, матки и запасы пищи. Зимой все переселяются в эти глубокие подземелья, выползая под камень погреться только в теплые солнечные дни.
Чтобы построить галереи и камеры под камнем, муравьи вытаскивают из-под него много земли, укладывая ее рядом по краям. В таком муравейнике камень держится только на тонких перегородках между ходами и камерами и под тяжестью своей постепенно оседает вниз. Муравьи, подправляя жилище, снова выносят землю наружу. Так и ведется бесконечная борьба муравейника с последствиями земного притяжения.
Впрочем, погружение камня не бесконечно. Постепенно приходит время, когда он оказывается совсем погребенным. Ветер заносит его сверху землей, и на нем начинает расти трава. Такой камень непригоден для жилья и навсегда покидается муравьями. На каменистом склоне немало камней, закопанных муравьями. Многие же только начинают погружаться в землю.
Закапывание камней — процесс долгий. Сколько для этого потребуется времени, ответить трудно. Если в год камень оседает только на один миллиметр, то в десять лет — на сантиметр, в сто лет — на одну десятую метра. Двести-триста лет достаточно для того, чтобы большой камень оказался под землей...
Еще выше вьется по хребту тропинка. Слева за поворотом открывается большое ущелье с темно-зелеными стройными елями. Еловый лес ниже нас, у нас под ногами, и до вершины ущелья, у которого мы стоим, доходят лишь отдельные деревья, согнутые, искалеченные зимними студеными ветрами.
Внизу уже отцвели травы и пушистые головки одуванчика давно обдуло ветром. А здесь зеленые лужайки только покрылись цветами. Их много и самых разных: белых, голубых, синих, желтых.
Щебенистые осыпи, голые скалистые вершины, громады снега и льда, покрывающие скалы, и кучевые облака, нависшие над ними, кажутся совсем близкими. Еще выше трава совсем редеет, и чахлая, низенькая, ютится между серыми гранитными камнями. Есть ли здесь муравьи?
Под камнями есть жизнь. Застигнутые врасплох, размахивают клешнями черные уховертки. Не спеша, извиваясь, расползаются в разные стороны желтые многоножки. Небольшие зеленые жужелицы, совсем такие же, как на севере, долго сидят, не замечая происшедшей перемены. Потом, очнувшись, стремительно убегают в поисках нового убежища. А муравьев все нет...
Но вот радостный возглас, и мы толпимся у перевернутого камня. Да, тут, на высоте четырех тысяч метров над уровнем моря, в суровом климате, где лето тянется не более месяца, еще живут муравьи. Под камнем греются сразу и яички, и личинки, и куколки, и вместе с рабочими сама матка с непомерно раздутым брюшком.
Как живут эти северяне высоко в горах, под южными широтами? У подземного жилища нет выхода наружу. Неужели муравьи не покидают своего убежища и не видят солнечных лучей? И чем они питаются? Может быть, воспитывают корневых тлей и поедают их сладкие выделения?
Но под камнем в земляных ходах нет этих насекомых. Может быть, они питаются грибками и культивируют их, как это делают некоторые муравьи? Но здесь нет грибков. Уж не ночные ли это охотники, открывающие свои входы только с заходом солнца? Но последняя догадка кажется совсем невероятной: высоко в горах ночью свирепствует холод, и все живое замирает до восхода солнца.
Так жизнь этого высокогорного муравья, закапывателя камней, остается неразгаданной.