Много лет подряд я посещаю урочище Чингильсу. В нестерпимый зной здесь всегда прохладно, чистый прозрачный ручей струится среди пустынных выгоревших на жарком солнце гор. Под развесистыми ивами глубокая тень, масса трав, цветов, насекомых. На угрюмых скалах перекликаются кеклики, в небе кричит пустельга и еще много разных обитателей в этом царстве зелени, живительной влаги и покоя.
Но так было раньше. В последние годы Чингильсу невообразимо изменилось. До земли съедены растения, поломаны деревья, общипаны кусты, голая пыльная земля покрыта овечьим пометом. Заметно убыла и вода в ручье.
Раньше скот приходил в Чингильсу только на зимовку. Ранней весной, чтобы сохранить место для предстоящей зимовки, животных угоняли на лето в горы. За лето растительность здесь возрождалась. Сейчас же неразумно длительное использование маленького пастбища сделало свое недоброе дело. По выражению животноводов, урочище Чингильсу постиг перевыпас. Чудесный оазис потерял свое очарование, да и хозяйственное значение. Безнадежно искать здесь и насекомых. Исчезло все. Даже муравьи. Одни бегунки носятся с невероятной быстротой по бесплодной голой земле, как будто сознавая, что только неуемная энергия да быстрые ноги помогут выжить в этой суровой обстановке.
Исчезли и многие так хорошо знакомые деревья. От них остались лишь жалкие пеньки. Но уцелело самое большое, в несколько обхватов (может быть, потому, что спилить его или срубить не так просто), дерево. Вот оно стоит, зеленое, нетронутое, как зеленый островок среди серого безмолвия. И кто только здесь ни живет! Под его морщинистой корой масса куколок бабочек, на ветвях сидят тли. Их сладкие выделения кормят муравьиную семью. Много живности и на больших мохнатых галлах — ведьминых метлах, и на листьях.
У самого корня старой ивы обосновалось гнездо мелких муравьев — тетрамориусов. От него к дереву тянется торная тропинка, на которой непрерывное движение. Так и связали муравьи свою судьбу со старой ивой. И хотя они типичные обитатели почвы, здесь поневоле стали муравьями-древесниками. Ничего не поделаешь. Как-то надо жить в это тяжелое время, наступившее в урочище Чингильсу.
Кончилась необычно богатая дождями весна, наступило жаркое лето. Пустыня еще зелена, красуется высокой сизой полынью. Мы едем по пустыне вдоль гор Чулак, по пути останавливаемся возле сухих дождевых русел и весенних потоков. Здесь в почве еще есть влага, зеленеют карликовые кустики пустынной вишни, усеянные красными ягодками, кое-где цветет адраспан, голубеет цветами богородская травка, растет полевой осот. Но крупных муравьев мало. Сильные весенние потоки воды занесли мелким гравием и щебнем землю, разрушили их муравейники. Другое дело муравьи-малышки. Они уцелели, и сейчас — безраздельные хозяева сухих русел. Кардиокондиллы, плагиолепусы, тетрамориусы — для них всюду дом — под камешками, крупными песчинками.
По земле ползают в блестящей коричневой одежде тетрамориусы. Интересно заглянуть в их жилище. А вот и вход — небольшая круглая дырочка. Он немного странен: великоват, аккуратно округленный. Что бы это могло значить? Осторожно начинаю вести раскопки. Вход неожиданно расширяется, за ним открывается аккуратный с гладкими стенками колодец. Из колодца выскакивают толпами потревоженные тетрамориусы. Еще глубже неожиданная находка — два полувысохших трупа пчелок-галикт. Еще глубже — ярус ячеек и в каждой белая с черными точечками глаз куколка пчелы. Куколки недовольны: их покой нарушен. Они медленно ворочают головами, как бы с недоумением рассматривая неожиданно открывшийся перед ними мир, сверкающий голубизной неба и жаркими лучами солнца. Одна ячейка уже разорена муравьями и куколка уничтожена, к другой почти закончен подкоп.
Теперь все понятно: муравьи — не хозяева этого жилища, а бессовестные грабители. Понятна и история этой норки. Ранней весной две пчелки-галикты (они часто работают сообща) вырыли подземные ходы, выгладили стенки, сделали ячейки, запасли в каждую пищи — пыльцу цветов, замешанную на нектаре, а закончив дела, закупорили изнутри свое жилище и замерли у входа стражами. И было бы все хорошо: из колыбелек бы в свой срок вылетели маленькие трудолюбивые пчелки-галикты. Но эти пронырливые тетрамориусы! Они нашли дом, убрали стражу, а затем проникли к запасам. Настоящие разбойники!
Заброшенная полузаросшая проселочная дорога у края посевов пшеницы близ реки Или. Рядом межа в густых травах. На дороге множество норок, возле которых суетятся многочисленные тетрамориусы. По кучкам выброшенной земли видно, что муравьи перешли на дорогу недавно, когда напоенные обильными дождями травы затенили землю. Кучек земли много, в центре самая большая и старая. Это — главная резиденция, вокруг же — строящиеся дома.