— Спасибо. — Моя девочка сияет. Она смотрит на распечатку.
— Наш маленький, пухленький малыш, — бормочу я, чувствуя, как моё сердце наполняется радостью.
Она поворачивается ко мне и улыбается. Затем протягивает мне распечатку и направляется в раздевалку. Я смотрю на распечатку. Всё, что я хочу сделать, это сделать снимок и отправить его Болту. Я даже достаю свой телефон. Мы делимся всем. Он, чёрт возьми, мой лучший друг. Я думаю о совете Лайра оставить Болта в покое и возвращаю телефон в карман. Я никогда не был счастливее, чем сейчас, и всё же есть эта пустота.
Глава 4
Найт
Я роняю всю банку майонеза на кухонный пол у своих ног. Каким-то чудом она не разбивается, а с громким стуком встаёт вертикально. Большая порция майонеза разлетается по полу и ближайшему буфету.
— Ты меня до смерти напугал. — Я моргаю пару раз, глядя на белое пятно, стекающее по дверце шкафа. Так вот что чувствует Болт, когда я врываюсь к нему без предупреждения.
— Прости, — говорит Смерть. Он выглядит бледнее обычного. Кажется, что он похудел. — Наш отец занят тем, что развлекает четырёх своих жен и демоницу… — он морщится.
Я делаю глубокий вдох.
Смерть качает головой.
— Даже не спрашивай. — Он широко раскрывает глаза. — У меня не так много времени.
— Он превратил твою жизнь в ад? — Я тянусь за тряпкой и начинаю вытирать беспорядок.
Смерть не отвечает. На его лице появляется страдальческий взгляд, который я начинаю узнавать.
— Ты не можешь говорить об этом. — Я не жду ответа, потому что знаю, что он не может мне его дать. — Мне не нужен ответ, я знаю, что так и есть. Грёбаный придурок, — бормочу я. — Ещё раз спасибо за твою помощь с Шеннон. Я ценю это. — Я стираю тряпку, наблюдая, как майонез стекает в канализацию.
Смерть вызывает у меня что-то похожее на улыбку.
— Я рад, что у вас двоих все получилось. Как Шеннон?
— Вчера у нас был приём у врача, всё замечательно. Если у тебя найдется минутка, я могу показать тебе фотографию ребёнка… хотя пока смотреть особо не на что.
— Аид не перестаёт говорить о том, что он станет дедушкой, — он закатывает глаза.
Я чувствую, как у меня волосы встают дыбом.
— Лучше бы ему не…
— Это может пойти ему на пользу, — перебивает Смерть. — Я впервые вижу, чтобы он по-настоящему улыбался.
— Давай не будем говорить об этом засранце, — рычу я. — Хочешь сэндвич?
— Я в порядке, но, — его глаза на мгновение загораются: — я был бы не прочь увидеть фотографию ребёнка… — он выглядит задумчивым. — Я скоро стану дядей, — его глаза сияют.
Я хлопаю его по спине.
— Да, это так. Следуй за мной.
— Привет, Смерть! — кричит Шеннон из задней двери. Она машет ему рукой.
— Привет. — Он машет в ответ.
Флёр прячется за Шеннон. Она рычит, и шерсть у неё встаёт дыбом.
— Не обращай внимания на нашу собаку. — Я усмехаюсь. — Она только недавно перестала так со мной поступать. На самом деле она тебе ничего не сделает.
— Пока я держусь на расстоянии.
— Да… это правда, — признаю я.
— Она очень заботится о Шеннон, — замечает Смерть.
— Очень! — говорит Шеннон. — Давай, девочка. — Она бросает теннисный мяч на задний двор, и Флер убегает. — Скоро увидимся, — адресует она Смерти, и тот кивает.
Смерть следует за мной в нашу спальню. Распечатка лежит на прикроватном столике со стороны кровати Шеннон.
— Что это за кактус? — спрашивает он, хмурясь.
— Ох… этот. — Я улыбаюсь. — Шеннон следовало бы его выбросить, — говорю я без особого энтузиазма. Почти два года она считала себя убийцей. Она считала, что сбила человека в нетрезвом виде, и только недавно узнала, что за рулём был её парень. Этот ублюдок позволил ей взять вину на себя. Поскольку в момент аварии она была не в себе, у неё сохранилось очень мало воспоминаний об этом событии. Шеннон использовала разные методы, даже предметы, чтобы наказать себя. Кактус был одним из них. Я объясняю это Смерти. — Думаю, она выбросит его, когда будет готова, — я пожимаю плечами. — Моя девочка — чёртова святая. Я не могу поверить, что она была так строга к себе. Она по-прежнему настаивает на том, чтобы отдать вдове жертвы, Джеки, кучу наличных, хотя и не убивала её мужа.
— Это мило с её стороны. Грустно, что ей пришлось пройти через всё это, — бормочет он, не сводя глаз с высохших останков.
— Что чертовски печально, так это тот придурок и то, что он с ней сделал. — Я чувствую, что ощетиниваюсь. — Она сохранила кактус, чтобы напоминать себе, как хорошо умеет убивать. Я имею в виду, да ладно, чёрт возьми.