— Его арестовали?
Я киваю.
— Да, и ему лучше надеяться, что он попадёт в тюрьму. Похоже, его придурковатого отца тоже арестуют за фальсификацию улик. Им лучше отсидеть какое-то время, иначе им придётся иметь дело со мной.
— Я не уверен, на что я смотрю, — говорит Смерть. Он держит снимки ребёнка вверх ногами, его глаза прищурены.
Я вздыхаю, забираю у него полоску и разворачиваю её в нужную сторону.
— Это малыш. — В этот момент я улыбаюсь как сумасшедший. — Это его маленькая головка, а это ножки. Ты можешь в это поверить?
— Его? — Смерть приподнимает брови.
— Это образное выражение. Он или она… Я привык называть малыша Комочком, к большому разочарованию Шеннон. Тебе не кажется, что на данном этапе ребёнок выглядит как комочек?
Смерть несколько раз кивает.
— Почти. — На его лице появляется страдальческое выражение. — Мне нужно идти. — Он закатывает глаза. — Меня вызывают.
— Наш отец?
Он кивает один раз.
— Он уже закончил? — От этого вопроса меня подташнивает.
— Сомневаюсь. Я бы предположил, что между подходами.
Я вспоминаю, как был свидетелем того, как одна из моих мачех делала минет моему дорогому старому папе. Я вздрагиваю, снова испытывая отвращение.
— Он не очень-то сдержан, не так ли?
— Он, наверное, уже по уши в этом деле, пока мы разговариваем.
— Несмотря ни на что, он вызывает тебя?
Какого хрена?
Челюсть Смерти сжимается, и на лице появляется выражение отвращения. К этому примешивается и гнев. Я его не виню.
— Прежде чем ты уйдёшь… — Я останавливаю его.
— Нужно поторопиться.
Он всё ещё выглядит обиженным. Я знаю, что игнорирование моего отца причиняет ему настоящую физическую боль. Ему не обязательно говорить мне об этом, я и так это вижу.
— Я попросил Болта быть моим шафером. Я бы хотел, чтобы ты тоже был рядом со мной. — Я потираю лицо. — Болт ещё не согласился, но в любом случае я хочу, чтобы ты был рядом… со мной.
Я не уверен, почему вообще спрашиваю об этом своего брата после того, что Шеннон сказала на прошлой неделе о желании подождать.
Его глаза на мгновение загораются, прежде чем затуманиться.
— Я должен спросить нашего отца. — Смерть рычит на эти слова. — В противном случае я не могу гарантировать, что смогу это сделать. — Затем его поза смягчается. — Спасибо. Это многое значит. Когда ты сделал Шеннон предложение?
И вот опять!
— Я её не спрашивал. Я подумал, что мы могли бы выбрать кольцо и определиться с…
— Ты её не спрашивал? — Он выглядит так, будто хочет рассмеяться. — Ты что, хочешь умереть или что-то в этом роде?
Я хмурюсь.
— Возможно, она упомянула, что не хочет торопить события, и это нормально. — Я пожимаю плечами. — Нам нужно подождать, пока Фордж и Ава не проведут свою церемонию, и тогда мы сможем начать планировать. Мы любим друг друга. У нас будет ребёнок. Мы собираемся пожениться… Больше мне нечего сказать по этому поводу.
— Больше нечего сказать по этому поводу? — он давится смехом. — Тебе лучше что-нибудь придумать, и лучше, чтобы это было превосходно. — Он сгибается пополам и ворчит. — Мне действительно нужно идти. — Затем он дотрагивается до кактуса, накрывая его рукой. На мгновение мне кажется, что я вижу, как между его пальцами на секунду-другую вспыхивает огонек. Когда Смерть убирает руку, кактус становится пухлым, зелёным и очень даже живым. И не только это, но и несколько ярко-розовых цветков между шипами появились. — Не смотри так потрясённо, — говорит Смерть. — Может, моим отцом и был Аид, но моя мать — Персефона, богиня растительности, весны, плодородия и жизни. Меня переименовали в Смерть, когда я стал рабом нашего отца. Я родился не с таким именем. Я не всегда был таким. — Его челюсть напрягается, и он осматривает себя.
— Как тебя зовут на самом деле? — спрашиваю я.
На его лице появляется печаль. Выражение сожаления.
— Неважно кем я был. Это было целую жизнь назад. Скажи Шеннон, чтобы она не поливала растение слишком сильно. Всего-то и нужно, что давать по чайной ложке раз в неделю. Этого будет достаточно. — Затем он уходит. Я чувствую запах озона. Жаль, что нет способа вырвать Смерть из лап нашего отца.
Через несколько минут входит Шеннон. Меня окутывает аромат жасмина. Я вдыхаю её запах.
Она хмурится и оглядывает комнату.
— Где Смерть? Он, конечно, еще не ушел? Я думала, он остался на обед.
— Смерть не мог остаться. Он передал привет. И это…