— Найт… Это твоя фамилия? — спрашивает мой отец с таким видом, словно не одобряет этого.
— Да, именно так, — отвечает Найт. — Меня зовут Эдвард, но все называют меня Найт.
— Тебе это идёт, — хихикает моя мама. Не думаю, что я когда-либо в жизни слышала, чтобы она хихикала. Она поигрывает ниткой жемчуга.
— Найт с буквой «К» или без неё? — продолжает допытываться мой отец, его голос звучит серьёзно. Это почти как перекрестный допрос свидетеля или что-то в этом роде.
— Это не имеет значения, папочка, — встреваю я, начиная раздражаться. — Пожалуйста, можем мы просто насладиться этим днём?
— Мне просто интересно. Наследие — это важно. — Мой отец хочет проверить Найта. Он собирается подёргать за кое-какие ниточки и получить информацию о нём… или попытаться.
— Чем вы занимаетесь… э-э… Найт? Я так понимаю, вы занимаетесь семейным бизнесом? — он пытается улыбнуться, но это выглядит болезненно. — Возможно, вы в очереди на смену? — он поднимает брови.
— Нет. — Найт качает головой. — Мой отец и близко не готов к отставке. Я сомневаюсь, что он уйдёт в ближайшее время.
— О… — мой отец оживляется. Найт не развеял мысли о том, что это семейный бизнес. — Каков ваш семейный бизнес?
— Я не работаю со своим отцом, хотя он постоянно пытается привлечь меня к своей работе.
— Почему бы и нет? — мой отец прищуривает глаза.
Найт морщится.
— Он связан с общением с мертвецами. Это не моё!
— О, какой ужас! — голос моей матери звучит потрясённо.
Я заметила, что Найт не любит лгать. Он всегда старается держаться как можно ближе к правде.
Выражение лица моего отца вызывает у меня желание рассмеяться.
— Похоронные бюро, — говорю я. — Семья Найта владеет целым рядом таких бюро.
— Интересно, — размышляет мой отец. — Значит, это крупный бизнес? — он смотрит скептически.
— Да, это так, — отвечаю я, начиная раздражаться. — Люди умирают постоянно. Если в этой жизни и есть что-то бесспорное, так это то, что рано или поздно мы все выйдем из игры.
— Полагаю, это правда, — неохотно признаёт мой отец. — Значит, они владеют… чем… парой похоронных бюро по всему штату? — мой отец уже начал судить Найта, как я и предполагала.
— Больше, чем пара, и больше, чем просто по всему штату. — Я ничего не могу с собой поделать. Не так давно Найт защищал меня почти таким же образом. Теперь моя очередь защищать его.
— По всей стране? — он слегка качает головой и издаёт тихий звук, как будто этого всё ещё недостаточно, чтобы удовлетворить его.
— Это международная проблема. — Это правда! Подземный мир открыт для всех. Аид не делает различий.
— Давай прекратим это, — вмешивается моя мама. — Мы можем посидеть и выпить чаю со льдом. Давай выйдем на задний двор. Я попросила Патрицию подать нам ланч во внутреннем дворике.
Маме приходится почти силой заставлять отца обернуться. Дорогой старый папа только что заметил татуировки Найта. Это заняло больше времени, чем я ожидала. Теперь, когда он их увидел, ему хочется поглазеть на них. Его лицо краснеет.
— Эверетт, дорогой… Давай выйдем на задний двор. — Она тянет его за руку, и он, наконец, позволяет увести себя.
— Подать ланч? — шепчет мне Найт.
Я закатываю глаза. День обещает быть долгим. Затем Найт улыбается мне, и я не могу не улыбнуться в ответ. Это будет терпимо, когда Найт будет рядом со мной. Пока мой отец не слишком груб, я справлюсь.
— У него татуировки, — шепчет мой отец моей маме, и она шикает на него. — Но… Барб, у него же…
— Мы поговорим позже. — Моя мама всегда заботится о внешнем виде.
Найт несколько замедляется, пока мы проходим через прихожую и гостиную. Он осматривает всё вокруг. Дом моих родителей роскошный. На круглом столе в фойе стоит большая композиция из цветов. Её меняют еженедельно. Лестница сделана из мрамора, с богато украшенными латунными перилами. Произведения искусства подлинные, как и антикварные предметы, расставленные у входа и в гостиной. Многие из них принадлежали моей семье на протяжении нескольких поколений. Камин просто огромен. На нём массивная дубовая каминная полка с портретом моих родителей над ней.
— Сюда, — говорит мама. — Патриция должна…
Раздаётся лай собаки. Я узнаю этот лай за милю.
— Коди! — кричу я. Затем я вижу, как он бежит через задний двор. Он навострил уши. У него вывалился язык. — Коди! — снова зову я, хотя мама бросает на меня неодобрительный взгляд через плечо.