И влюбленность – постоянная, счастливое отрочество. Луиза влюблялась в самых умных, самых ярких – то в Эмерсона, то в более подходящего по возрасту молодого Торо. В тридцать пять лет, отнекиваясь от предложения писать книгу для девочек, она ссылалась не только на недостаточное знакомство с девочками, но и на отсутствие опыта любви. Этот опыт Луиза считала необходимым для автора такой книги, даже если закончить ее она первоначально планировала на пороге девичества, не выдавая своих героинь замуж (вплотную заняться этим пришлось во втором томе). То есть Олкотт не собиралась описывать детские влюбленности и, как мы убедимся во втором томе, не превращала детскую дружбу в любовь всей жизни. Однако еще одна важная особенность этой книги – она пишется на вырост. «Маленькие женщины» – это не сюсюканье с акцентом на эпитете «маленькие», но и не педагогическая уловка, мол, вы будущие леди, держите себя женственно. Это название, как и название второго тома, «Хорошие жены», вовсе не навязывает героиням или читателям некие паттерны – ведите себя так и будете хорошими – и не ограничивает их, сводя предназначение растущей девочки исключительно к тому, чтобы вырасти и стать женой. Предназначение растущей девочки в том, чтобы вырасти и стать собой. Чаще всего стать собой означает и готовность к любви, и созревшую способность различить своего человека, но ведь его надо еще встретить. Из всех девочек Олкотт из родительской семьи в собственную сразу же перешла только старшая. Младшую Эми, Луиза своей авторской волей одарила правильным мужем, счастливой молодостью, освободив от желания стать художницей – не потому, что искусство несовместимо с ролью жены и матери, тут как раз богатый Лори ей бы помог, а потому, что Эми осознала себя «не гением», еще кое-что важное про себя осмыслила, и такое осознание себя повлекло открытость для влюбленности и замужества. Такая была органическая последовательность, а не вынужденная. В реальной жизни младшая сестра долго не находила себе пару и была еще одинокой в пору написания книги, зарабатывала ремеслом (скорее именно ремеслом, чем искусством) художника. Замуж она вышла в тридцать семь лет, за хорошего человека намного ее младше, и умерла вскоре после рождения ребенка. Воспитывать обожаемую племянницу выпало на долю Луизы, и эту девочку она понимала.
Как их прототипы в жизни, так и в книге Мэг и Эми издалека нацеливаются на замужество. Две средних сестры, Джо, двойник Луизы, и Бет, срисованная с ее любимой сестры, напротив, не хотят и думать о браке. Тихую, боящуюся людей Бет не отдавали даже в школу из-за ее стеснительности; с тринадцати лет, после скарлатины, здоровье ее ослабло, и сама она постоянно выражала желание навсегда остаться при родителях. Никто ей не возражал сурово: «Нет, ты должна выйти замуж, это участь каждой женщины!» Чувствуешь свою «домашность» (как передать это прекрасное domesticity?) – возрастай в ней. И Джо, сорванца, громогласно сожалеющую, что не родилась мальчиком, никто не переучивает. Для нее приоритет независимость? Прекрасно. Хочет зарабатывать, готова и в гувернантки пойти, и коммерческие рассказы писать? Ее право. Плюется при одной мысли о «шурах-мурах» Мэг, а потом горько плачет, не желая отпускать сестру из семьи, – и такой опыт впрок. Заявляет, что никогда не выйдет замуж? Опять же ее дело, ее жизнь.
Так что и «маленькие женщины», и «хорошие жены» – это не специфические гендерные ограничения. Куда там! Феминистки (нормальные, не радикальные) давно поднимают эти книги на щит как образец уважительного отношения к свободе выбора, отказа от навязывания стереотипов. Джо свободна и не выходить замуж, и выйти в итоге замуж – не потому, что так принято, а потому, что захотела иметь семью, такую, как у ее родителей, стать такой женой и матерью, как ее мама – а какой, Джо в особенности поняла в час утраты, когда ее мама стала матерью уже не четырех, а трех дочерей. Материнство поднимается над смертью и удерживает семью, всех четырех девочек в их детстве и взрослости, в их земной жизни и небесной. Да, Джо взалкала лучшей доли, и писательница дала ей то, о чем мечтала и сама. Не потому, что «надо замуж», а потому, что великая способность любить возросла – в таком детстве, в таких отношениях с матерью – и жаждет воплотиться. И Джо во всей полноте обладает обеими свободами – быть одинокой или замужней, выбрать Лори или бедняка Баэра, быть писательницей или окружить себя мальчиками, «с которыми интереснее, чем с девочками» – открыть школу. Быть собой и, значит, иметь выбор.