— Очень мало; мне не позволяют много читать.
— Отчего же вам не читает кто-нибудь вслух?
— Дедушка иногда читает, но мои книги не занимают его, а моего гувернера Брука я терпеть не могу беспокоить.
— Ходят ли к вам гости?
— Нет, у нас не бывает никого, с кем мне было бы весело.
— Как, у вас нет знакомых мальчиков, товарищей?
— Почти нет. Да и притом же мальчики шалят и шумят, а я еще слаб.
— Так нет ли у вас знакомой девочки, которая приходила бы почитать вам и поболтать с вами? Девочки любят нянчиться с больными!
— Девочек знакомых у меня совсем нет.
— А я, я-то что же? — вскричала Джо, но вдруг спохватилась и расхохоталась.
— О, я уже не раз думал: как было бы хорошо, если бы вы приходили к нам! — сказал Лори.
— В самом деле? Но только если вы любите смирных девочек, то, предупреждаю, что я не смирна. Ну, да все равно, я все-таки буду приходить к вам, если мама позволит. Постойте, я пойду спрошусь у нее. Я сейчас приду. А вы затворите окно, чтоб не простудиться.
Сказав это, Джо вскинула метлу на плечо и побежала домой, представляя себе, как она удивит всех.
Лори, между тем, несколько взволнованный предстоящим посещением, торопливо пригладил волосы, надел чистый воротничок и прибрал свою комнату, которая, несмотря на многочисленную прислугу в доме, вечно была в беспорядке.
Через четверть часа раздался звонок, и вслед затем громкий голос спросил «мистера Лори». Удивленный слуга побежал доложить о приходе «какой-то барышни».
— Просите сюда, — сказал Лори, идя на встречу гостье. Джо, красная от волнения и удовольствия, держала в одной руке накрытую тарелку, а в другой — трех котят своей сестры Бетси.
— Вот и я со всеми пожитками, — развязно сказала гостья. — Мама поручила кланяться вам и сказать, что она очень рада, что может доставить вам удовольствие, а сестра моя Мегги велела передать вам бланманже ее изделия. Она у нас отлично стряпает. Другая же сестра моя, Бетси, шлет вам своих котят. Они очень забавны, и вы можете играть с ними, когда бываете одни. Я знаю, что вы небольшой охотник до кошек, но нельзя же было сказать это Бетси; она так радовалась, что может послать вам что-нибудь.
Но подарок Бетси пришелся очень кстати, потому что Лори не мог удержаться от смеха, глядя на игры котят, и это помогло ему окончательно победить неловкость, которую он чувствовал сначала в обществе Джо.
— Это пирожное так красиво, что его жаль есть, — сказал он улыбаясь, когда Джо раскрыла тарелку с бланманже, которое Эмми украсила гирляндой из зеленых листьев и цветов герания.
— Пирожное неважное, но главное в нем то, что оно собственной стряпни и прислано вам от доброго сердца. Велите вашей горничной подать вам его к чаю. Оно так легко и мягко, что не может быть вредно для вас. А какая у вас хорошенькая комнатка!
— Да, она была бы хорошенькая, если б в ней было убрано как следует; но наши горничные ленивы, они никого не слушаются.
— Постойте, — сказала Джо, — я в две минуты все приведу в порядок. Надо стереть пыль с камина. Теперь расставим на нем хорошенько вещицы. Книги перенесем сюда, а инструменты ваши положим вот здесь. Отодвиньте немного кушетку от света, а подушки надо взбить. Ну, вот и все; хорошо ли теперь?
Разговаривая и смеясь, Джо вытерла везде пыль и придала комнате совершенно новый вид. Лори смотрел на нее с благоговением и молчал. Видимо довольный, он уселся на кушетке и с чувством сказал:
— Как вы добры! Да, теперь все на месте. Сядьте, пожалуйста, сюда в кресло и позвольте мне занимать мою гостью.
— Не надо; я пришла затем, чтоб вас занимать. Не почитать ли вам вслух? — и Джо с любовью посмотрела на несколько книг, красовавшихся на столе.
— Благодарю вас, но все это я уже читал. Я предпочел бы побеседовать с вами, если это не слишком скучно для вас, — отвечал Лори.
— Нисколько; я способна болтать целый день, лишь бы было с кем. Бетси так и зовет меня болтушкой.
— Бетси — это та розовая девочка, что остается по утрам дома и сама покупает провизию? — с живостью спросил Лори.
— Та самая. Это моя фаворитка. Славная девочка!
— А та хорошенькая — Мегги? А кудрявая — Эмми, не так ли?
— Как это вы все разузнали?
Лори покраснел, но откровенно отвечал:
— Очень просто: я часто слышу, как вы зовете друг друга… Когда я сижу здесь один, то невольно смотрю на ваш дом, и мне всегда кажется, что у вас так весело! Пожалуйста, не сердитесь на меня, но я вам все скажу: вы не задергиваете гардин на том окне, где цветы, и иногда, когда у вас горит лампа, я гляжу в это окно, и мне кажется иногда, будто я вижу живую картину. Вы все, с вашей мамашей, сидите вокруг стола, и из-за цветов это так красиво, что я не могу оторвать глаз от вашего окна. А у меня нет мамаши, — прибавил он и отвернулся, чтобы скрыть легкое дрожание губ, выдававшее его волнение.
Унылый вид мальчика глубоко поразил Джо. Она получила такое здоровое воспитание, что ей и в голову не приходило никаких дурных мыслей. В пятнадцать лет она была так же чиста помыслами, как младенец. Лоренц был болен и одинок, а Джо была так богата семейною любовью, что готова была с радостью поделиться этим счастьем с своим новым другом.
— Мы никогда не будем больше задергивать гардин, — сказала она самым мягким и дружеским тоном. — Смотрите на нас, сколько хотите, если это доставляет вам удовольствие. Но не лучше ли прийти к нам? Наша мама изумительно добра; она сделает для вас все, все! Бетси споет вам что-нибудь, Эмми потанцует с вами, а мы с Мегги будем болтать и смешить вас. Приходите. Право, мы превесело проведем время. Неужели ваш дедушка не отпустит вас к нам?
— Я думаю, что отпустит, если ваша мама попросит его об этом. Он очень добр, хотя и кажется угрюмым. Он позволяет мне все, чего бы я ни захотел, но только он всегда боится, чтобы я не был в тягость чужим, — говорил Лори, все более и более оживляясь.
— Мы не чужие, мы соседи, и вы не должны думать, что будете нам в тягость, — успокоивала его Джо. — Мы непременно хотим познакомиться с вами, и я уже давно хлопочу об этом. Как вам известно, мы недавно переехали сюда, а уже перезнакомились со всеми соседями, кроме вас.
— Мне не с кем ходить в гости, и я все сижу дома и скучаю. Дедушка мой весь погружен в свои книги, а мистер Брук, мой воспитатель, не живет с нами, а только приходит в положенные часы.
— Вы непременно должны пуститься в свет и бывать везде, куда вас приглашают. Если только вы захотите, у вас будет куча друзей и вы будете много веселиться. Жаль, что вы такой застенчивый; но это оттого, что вы редко бываете в обществе.
Лори покраснел, когда Джо упомянула об его застенчивости, но нисколько не обиделся этим; в обращении Джо было столько искренности и добродушия, что откровенность ее ни в каком случае не могла задеть самолюбия.
— Любите ли вы вашу школу? — спросил он, переменяя разговор после минутного молчания, в продолжение которого он смотрел на огонь, а Джо с удовольствием рассматривала роскошную обстановку, среди которой он жил.
— Я не хожу в школу, я хожу на службу… то есть к тетушке, к старой ворчунье тетушке, — пояснила Джо.
Но Лоренц, должно быть, не нашел этого объяснения достаточно ясным, потому что открыл рот с намерением что-то спросить, но, вспомнив, что расспрашивать о чужих делах не годится, остановился и как-то сконфуженно замолчал.
Джо угадала его намерение и оценила его сдержанность, но она совсем не старалась быть загадочной и не преминула тотчас же описать ему в живых красках и свою капризную тетушку, и ее жирного пуделя, и попугая, и библиотеку, где она, Джо, провела столько счастливых часов. Рассказ этот был приправлен забавными анекдотами, вроде того, как приезжал к тетушке свататься один чопорный старичок и как попугай сдернул с него парик в минуту самых чувствительных объяснений.
Лоренц уткнулся в подушку и хохотал до слез, так что одна из горничных просунула голову в дверь, чтобы посмотреть, что случилось.
— Как вы уморительно рассказываете! Продолжайте, пожалуйста, — сказал он, поднимая с подушки свое раскрасневшееся лицо.