– Хмм… Ну, тут я не могу ничего сказать. Может быть, вам стоит спросить у дедушки, когда доктор у вас побывает.
– Так мы и сделаем. Джо, сейчас же пойди пригласи доктора Бэнгса, – велела Мег сестре. – Мы не можем ничего решать, пока он не придет.
– Не двигайтесь с места, Джо. Это я – мальчик на побегушках в этом учреждении, – сказал Лори, берясь за шапку.
– Боюсь, вы слишком заняты… – начала было Мег.
– Нет, на сегодня я с уроками покончил.
– А вы что же, и в каникулы занимаетесь?
– Я беру пример со своих соседей, – последовал ответ, и Лори тут же выбежал из гостиной.
– Я возлагаю большие надежды на этого мальчишку, – заметила Джо, с одобрением глядя, как он прямо-таки перелетает через изгородь.
– Для мальчишки он ведет себя на удивление хорошо, – ответила Мег, не испытывая особой благодарности, поскольку сей предмет ее не очень интересовал.
Доктор Бэнгс пришел, сказал, что у Бет – симптомы скарлатины, но что он надеется, болезнь не будет тяжелой, хотя на историю с Хаммелями он смотрел очень серьезно. Эми было велено отправить прочь из дома незамедлительно, и, снабженная кое-чем необходимым, чтобы устранить опасность, она с великой помпой отбыла с Джо и Лори в качестве эскорта.
Тетушка Марч приняла их с обычным для нее гостеприимством.
– А теперь что вам потребовалось? – спросила она, устремив на них пронзительный взор поверх очков, тогда как попугай, восседавший на спинке ее кресла, выкрикнул:
– Пр-рочь, пр-рочь! Мальчишкам вход воспр-рещен!
Лори отошел подальше, к окну, а Джо поведала тетушке их печальную историю.
– Меньшего я и не ожидала, если вам дозволяется совать нос в дела бедного люда. Эми может у меня остаться и постараться быть в доме полезной, если не заболеет, хотя я не сомневаюсь, что так оно и случится, она уже выглядит нездоровой. Не плачь, детка, мне неприятно слышать, как кто-то хлюпает носом.
Эми готова была разрыдаться, но Лори коварно дернул попугая за хвост, чем заставил Полли издать возмущенный возглас «Чер-рт побер-ри!», это прозвучало так забавно, что она вместо слез рассмеялась.
– Что слышно от вашей матери? – ворчливым тоном спросила старая дама у Джо.
– Отцу много лучше, – ответила Джо, стараясь удержаться от смеха.
– Ах вот как? Ну, мне представляется, вряд ли это долго продержится. Марч никогда особой стойкостью не отличался, – последовал ободряющий ответ.
– Ха-ха! Не говор-ри – дело швах, лучше нюхай табак, и пр-рощай, пр-рощай! – заверещал Полли, подпрыгнув на спинке кресла и цепляя коготками тетушкин чепец, так как Лори легонько ущипнул его сзади.
– Придержи язык, дерзкая птица! Ты – старая невежа! А тебе, Джо, лучше немедленно отправляться домой, не подобает девице так поздно шататься с пустоголовыми болтунами вроде…
– Придержи язык, дер-рзкая птица! Ты – стар-рая невежа! – выкрикнул Полли, неуклюже спрыгнув с кресла и подбегая клюнуть «пустоголового мальчишку», который трясся от смеха после заключительной речи попугая.
«Не думаю, что смогу это вынести, но постараюсь», – решила Эми, оставшись наедине с тетушкой Марч.
– Проваливай, ты, пугало! – выкрикнул Полли, и в ответ на эту грубую речь Эми не смогла не хлюпнуть носом.
Глава восемнадцатая. Черные дни
Бет действительно заболела скарлатиной, и гораздо тяжелее, чем кто-либо подозревал, кроме Ханны и доктора. Девочки ничего про эту болезнь не знали, а мистеру Лоренсу не позволяли ее навещать, так что Ханна делала все по своему собственному разумению, а очень занятый доктор Бэнгс старался изо всех сил, но оставлял многое на усмотрение этой замечательной сиделки. Мег оставалась дома, чтобы не заразить Кингов, и ведала хозяйством, чувствуя себя несколько виноватой, когда писала письма, ни словом не упоминая о болезни Бет. Она думала, что поступает дурно, обманывая мать, но ведь ей было велено слушаться Ханну, а та и слышать не желала о том, «чтоб сообчать миссис Марч» про скарлатину и беспокоить ее «эфтой юрундой».
Джо посвятила себя уходу за Бет, не разделяя дня и ночи. Впрочем, задача оказалась не слишком тяжелой, потому что Бет была очень терпелива и переносила болезнь, не жалуясь, пока могла себя контролировать. Но пришло время, когда при высокой температуре она начинала бредить, говорила быстро хриплым прерывающимся голосом, и пальцы ее бегали по одеялу, словно по клавишам ее любимого маленького рояля, а еще она пыталась петь, хотя горло у нее так распухло, что никакой мелодии вовсе не выходило. Наступала пора, когда она не узнавала знакомых лиц вокруг, называла всех другими именами и умоляюще призывала маму. Тогда Джо пугалась, Мег настаивала, чтобы ей разрешили написать правду, и даже Ханна обещала подумать об этом, хотя «пока еще опастности нет». Письмо из Вашингтона принесло им новое беспокойство, так как у мистера Марча произошел рецидив болезни и он мог не вернуться домой еще довольно долго.