Големы – грязные, мокрые, но довольные – выстроились наверху рядом с отремонтированным участком, пока Серый инспектировал работу.
– Что ж, годится.
– Отдохнуть бы теперь, начальник, работали ведь на совесть, – почтительно и в то же время с еле уловимым оттенком нахальства обратился к нему бригадир. («С законной гордостью», мелькнуло в сознании Серого где-то слышанное выражение.)
Программист, готовивший бригаду, предусмотрел и это – в планшете у Серого лежали пачка папирос и коробка спичек, распечатанные на том же принтере.
– Может пригодиться, – почтительно пояснил он, перед тем как предъявить Серому бригаду. – Перекуры в этом деле приняты...
Теперь Серый молча вынул из планшета пачку и протянул големам. Каждый взял из пачки папиросу. Спички он вручил бригадиру. Тот умело прикурил, прикрывая язычок пламени ладонью от ветра, и передал коробок остальным.
В этой сцене – как работяги курили, защищая от ветра огоньки папирос, как, щурясь сквозь дым, оглядывали всю мрачную бессолнечную панораму, – тоже был для Серого не передаваемый словами соблазн. Он не успел поинтересоваться предысторией человеческих душ, одушевлявших големов, но соблазн, конечно, присутствовал – соблазн чужой, далёкой, непонятной человеческой жизни.
Верх дамбы оказался достаточно широким, не было никакой необходимости возвращаться пешком к вертолёту. Дав големам выкурить по второй папиросе, Серый набрал на пульте дистанционного управления комбинацию, вызывающую «вертушку».
– По коням!
10
По дороге он обдумал дальнейшие действия и принял решение. Разумеется, в максимально абстрактной, без-образной форме – мало ли какими датчиками оборудована «вертушка», хотя вряд ли особо чувствительными или тонкими, всё же это всего лишь машина для перевозки грузов. Главное, никто не должен узнать о секретной долине. Кроме того, он не был уверен, что обойдётся без инцидентов, если вести бригаду в глубину сектора: слишком компетентное големы производили впечатление. Мало ли чем эти души занимались в земной жизни. Подумалось, что, возможно, и знали друг друга...
Как только бригада выстроилась на парковке у входа в сектор, он достал пульт дистанционного управления и нажал на красную кнопку. Распечатанные на принтере тела, получив сигнал, мгновенно обмякли и мешками осели на асфальт около «вертушки». С лязгом попадали ломы, кирки и лопаты, с глухим стуком опрокинулись тачки. Набрал комбинацию из двух кнопок – и раздвинулись ворота технического тоннеля, и оттуда, мигая предупредительными огнями, появился робот-утилизатор.
После того, как робот убрал тела, Серый спустился в сектор и прошёл в свой кабинет. Бахмет может писать всё что угодно, а он пошлёт отчёт о ликвидации опасной протечки дамбы пруда-охладителя атомной станции при помощи оперативно распечатанной специализорованной бригады големов.
11
Оказавшись, наконец, в своей однокомнатной квартире в Дите (дом, разумеется, тоже был выстроен по земному проекту), он первым делом налил себе стакан виски. Выпил залпом. Нечеловеческому его организму алкоголизм не грозил, но впечатления хотелось. Пожар в глотке отгоняет неприятные мысли... Например, мысль о том, что между ним самим и бригадиром в танковом шлеме можно найти нечто общее.
Пропустив ещё пару стаканов, он достал с полки альбом, который ему доставили по заказу из Голландии. Иллюстрированый словарь богов, демонов и чудовищ народов мира. Заказал его Серый, решив разобраться, за кого его могли принимать жители укромной долины...
12
К тому моменту, когда Серого вызвали в провинциальное управление, в его долине на месте деревни вырос целый городок с несколькими храмами, окружённый белыми стенами. Серый подозревал, что в каждом храме есть его собственное изображение. Рисовое поле заменил парк с несколькими прудами, изящными беседками и павильонами. Их соединяли перекинутые над водой мостики. Иногда, поодиночке и группами, в беседках и павильонах появлялись причудливо одетые маленькие человечки, очевидно, ради того, чтобы наблюдать за ним. Серый, приходя посмотреть на свою долину, не испытывал ни малейшего желания удивить или напугать их – его самого вполне устраивало созерцание.
Разодетая в шелка и поблескивающая драгоценностями публика его интересовала мало – гораздо интереснее было наблюдать за повседневной жизнью на заднем плане, а ещё интереснее отыскивать взглядом отшельников, поселившихся на краю леса и на выступающих из леса скалах. Воображать себя на их месте и думать о созерцателях (включая себя самого), отражающихся, как в зеркалах, друг в друге.