— За здоровье — это хорошо, — объявил Андрейка, усаживаясь на лавку за стол и продолжая общаться с хозяином. — А у нас в городе, говорят, черные завелись.
Не ожидавший в речах друга такого перевода темы Семка, как раз в это время тащивший на стол тарелку с плюшками, даже споткнулся по дороге.
— Черные? Какие черные? — Выпучил он глаза на приятеля.
— А я знаю, какие? Может, ритуалисты, а может, и вовсе черные алхимики. Я, когда к тебе шел, околоточного встретил, так тот меня отругал, что я по улице в одиночку шастаю. Говорит, теперь это запрещено приказом участкового пристава.
Ребята еще чуток пообсуждали эту буквально животрепещущую тему, после чего Андрей и предложил попытаться вылечить приятеля при помощи своей магии.
— А не перепутаешь? — С сомнениями в голосе вопросил Сенька, чуточку представлявший магическую предрасположенность своего приятеля, — рога у меня от твоего лечения расти не начнут?
— У соседской кошки не выросли же, — с обидой в голосе поведал в ответ Андрейка, — а лапка у нее, вроде как, поправилась.
— Ну-у, если кошка… — протянул Семка, но увидев обиду в глазах друга решился, — а-а, была, ни была, лечи.
Получив такое очень двусмысленное разрешение со стороны пациента, Андрей немного струхнул. Ну, в самом деле же, одно дело, кошка, да и у той, на самом деле, непонятно, к чему его воздействие привело, а с другой стороны человек. И не просто человек, а лучший друг! Потому, растягивая время, чтобы собраться с духом, первым делом посмотрел на приятеля особым образом, пытаясь отыскать в том следы порчи.
На удивление, ему легко это удалось. В значении, не просто посмотреть, а обнаружить черную дымку. Она, в точности, как недавно у Дашки, колыхалась вокруг Семенова лица и шеи. Даже, в отличии от Дашкиной, эта дымка казалась заметно более густой. И Андрей, поднявшись на ноги, произвел первый захват охватывающей лицо друга порчи.
— Что-то я не видел, чтобы целители после своего лечения так корчились, — прокомментировал гримасу на Андрейкином лице излечиваемый им друг.
— Много ты целителей видел, — пробурчал новоявленный целитель, переждав, пока колючий комок в горле окончательно рассосется. Кстати, открытый им статус продемонстрировал прибавку сразу двух единиц порчи. Понятно, чего ему так плохо-то стало, пожадничал, многовато захватил.
Однако начатое дело обязательно нужно доводить до конца, об этом своему сыну отец наставление давал регулярно. Потому, обреченно вздохнув, Андрейка снова принял положенную стойку: «Ш-шу!». Еще единичка порчи, и, вроде как, далась она мальчику немного легче. По итогу с приятеля было получено этой самой порчи целых девять единиц, но уже на шестой или седьмой Семен отметил проявившийся в результате магического воздействия результат:
— Знаешь, а мне лучше стало! Вон, нос уже совсем дышит! — И в знак подтверждения этого факта он засопел, как паровоз, спускающий пары по прибытию на станцию назначения.
Домой блудный ученик возвратился уже практически к вечеру. За разговорами и плюшками, да под чай, наливаемый из пузатого самовара, время в гостях у Семена пролетело совершенно незаметно. Еще бы дольше сидел, да Сенькины домашние из церкви домой возвратились. Хорошо еще, что мать у Андрея все это время сидела дома, а потому и слыхом не слыхала ни про какие полицейские страшилки.
Впрочем, долго радоваться незнанию матери о случившихся накануне нехороших событиях не получилось. Часа не прошло, в ворота заколотились. Оказывается, полицейские не ограничились одними своими беседами с отдельно взятыми ребятишками, а, собрав уличных старост, отправили их с предупреждением по дворам, а те и рады стараться, наговаривать всякой страсти.
— Андрей, завтра в школу ты не пойдешь! — Очень строго и категорично распорядилась в адрес старшего сына мать, выслушав новость, сообщенную ей посланцем старосты.
— Ну, мама, — Заканючил было Андрей, которому этот запрет очень сильно не понравился.
— Так, все, я сказала! И на улицу чтобы носа не казал! — Дополнила список ограничений строгая родительница. — Не хватало, чтобы черные еще и тебя унесли, как того мальчишку из вашей школы.
Пришлось, вздохнув, пообещать подчиняться.
— А кто такие, черные? — Вдруг заинтересовалась Дашка. — Они страшные, да? А они страшнее, чем бабайка?
— Замолчи немедленно, пока я тебя рукавишником не отшлепала! — Прикрикнула взбудораженная сообщением мать на любопытную девчонку, после чего в доме надолго воцарилось тяжелое молчание.
В этот вечер наш герой еще долго лежал без сна и планировал, чем сможет заняться в свой неожиданный выходной. По всему выходило, что кроме всяких разных тренировок, так особо и нечем. Ну, кроме обычной рутины по хозяйству, но ее он еще с самого раннего утра всю, как обычно, переделает.
Собственно, с самого утра все по запланированному и пошло. Только тренироваться Андрейка решил не сразу и до упада, а чередуя различные упражнения с делами по хозяйству. К примеру, достал новый мешок с отрубями из кладовой и сразу же, взяв его на плечи, поприсядал с ним, а с полными ведрами от самого колодца домой взапуски бежал, пытаясь при этом так ступать, чтобы ни капли не расплескать. Даже самому неожиданно подобное нововведение понравилось. Правда, несмотря на все его ухищрения, немного воды из ведер на себя все же пролил….
Домашние дела ожидаемо закончились, еще день толком не наступил. Осталось только поупражняться с доставшейся ему магией. Чуток подвигал взглядом по столу вырванный из старой газеты обрывок листа, осмотрел своих домашних на предмет где-нибудь новой, дополнительной подцепленной порчи. Кстати, в этот раз пополнить ее запас у Андрейки не вышло, не было просто ее ни на ком. Только каким же образом можно тренировать тот же поиск потерянного, если его мать на улицу не выпускает? Впрочем, и тут у него способ отыскался.
— Лукерья, а давай, ты будешь прятать от меня что-нибудь, а я буду это искать.
— Давай, а что я должна прятать? — Сразу оживилась сестренка, которая поиграть с братом всегда была согласная.
— Ну, вот я тебе монетки дам, их прячь.
Сначала-то Андрей не хотел показывать Лушке имеющихся у него копеек, Лушка — болтушка, обязательно расскажет об этом матери. А потом решил, а, собственно, что в этом страшного? Ну, есть у него немного мелочи, он же не украл ее.
Для того чтобы сестренка растолкала выданные ей монетки по избе, Андрейке пришлось специально выходить во двор. Впрочем, вышел он ненадолго: с некоторой гордостью пообещал до ста досчитать и вернуться. Ну, у них в классе, вообще-то, на этот день, числа на уроках арифметики еще только до двадцати учили, так что примерному ученику было чем гордиться.
— … Девяносто девять, сто! — Очень громко досчитал он последние числа и добавил: — Лушка, я иду искать, если что не спрятала, я не виноват!
В избе обе сестрички обнаружились сидящими за столом, даже дыхание при виде брата затаили, но глазенками посверкивали задорно.
«У-у-у»! — Затянул про себя старший брат свою мантру, представляя по очереди все выданные Лукерье монетки.
К огромной радости Андрея, поиск запрятанной мелочи удался у него довольно легко, не как в первый раз, когда он задумал менять мысленную картинку поисков на ходу. Тогда, казалось, его сознание застревало где-то в промежутке между, не фокусируясь ни на одном из нужных вариантов.
— Еще! Еще одна осталась! — Закричала вдруг Лушка, когда Андрейка уже решил, что отыскал все им выданное. Проверил. Точно, одного гривенничка не хватает. Вот так номер! Как же так? Эта последняя монетка в его сознании совсем даже не высвечивается! Напрасно Андрейка рыскал по всему дому. Пусто!
— Сдаюсь! — Объявил неудачливый искатель спустя еще десяток минут поисков.
— А вот она где! — С огромным довольством объявила сестренка, доставая последнюю монетку из-за стоящей на полочке в красной углу иконы.
М-да, нехорошо как-то получилось! Причем, весь этот поиск ведь проходил прямо на глазах матери. Та, конечно, ничего при девчонках не сказала, но посмотрела, как показалось самому Андрейке, укоряюще. Еще бы! Ясно-понятно же, что раз святая икона смогла защитить спрятанное от его зрения, значит, Андрейка пользуется чем-то вовсе даже не светлой направленности.…А может, мать и не подумала так вовсе, а Андрейка все это себе только напридумывал. Но все равно, в следующий раз этой способностью на людях лучше не светить, мало ли что!