С воробьями у Бобеша было все кончено. Пускай теперь на него кричат сколько угодно — он на них и не взглянет. Хоть на голове будут ходить, все равно не посмотрит.
Однако воробьев весьма мало трогало такое пренебрежение к ним со стороны Бобеша. Они опять слетелись к излучине ручья и принялись купаться.
А Бобеш засмотрелся на гусей. Гуси щипали траву и, теребя ее, дергали головой, потому, что трава тут была мелкая. Все же Бобеш забеспокоился, как бы они не объелись и не расхворались потом. Он поднялся, решив согнать гусей. Но не тут-то было! Гуси вытянули шеи до самой земли, зашипели и дружно ринулись на Бобеша. Тот еле успел перейти вброд ручей и спастись на другом берегу.
И гуси разочаровали Бобеша. Он им добра желал, и за это — его же щипать! Видали, какие злюки! Пожалуй, похуже воробьев. «С нынешнего дня и на вас не стану глядеть! Объедайтесь, хоть лопните! Мне все равно…»
Бобеш вспомнил про Боженку. Что-то она поделывает? Жалко, что мать у нее такая странная: на улицу Боженку не пускает, сердится, что Боженка с ним ходила. Ну, да он к ним тоже не пойдет. Нет уж, пускай знают, что и ему не велят к ним ходить. Ни за что не пойдет. Лучше уж у пруда побыть, посмотреть на рыбок, чем ходить к таким недобрым людям. Тогда они смотрели с таким видом, словно он у них по крайней мере горшка четыре разбил.
Бобеш медленно побрел к пруду. Там он сел на большой плоский камень, вынул из кармана недоеденный хлеб и стал крошить его рыбкам. Но, удивительное дело, думал он не о рыбках, а о Боженке: что бы она сказала, как бы посмотрела, если бы рассказать ей про Пеструху?
За прудом, ближе к усадьбе, была громадная куча засохшего и отверделого ила, когда-то вычищенного из пруда. Теперь там играли дети — трое мальчишек, ростом примерно с Бобеша.
Бобеш решил подойти к ним и спросить, не видели ли они здесь случайно Боженку. Будь она на улице, тогда можно и не заходить в усадьбу; это было бы совсем хорошо. Когда он подошел ближе к мальчикам, все трое недружелюбно посмотрели на него.
— Ты чей? — спросил один из них.
Бобеш не успел слова сказать, как другой мальчик запустил в него комком глины и засмеялся. А третий показал Бобешу язык.
Бобеш был просто ошарашен. Ведь он ровным счетом ничего не сделал этим ребятам, за что же они так на него? Ну нет, у таких нечего и спрашивать, лучше от них подальше.
— Как тебя зовут, мальчик? — спросил старший.
— Не твое дело! — огрызнулся Бобеш и тоже показал ему язык.
— Лупи его, ребята!
Бобеш, понятно, не стал дожидаться, слетел с горки и пустился наутек, но не домой, а к усадьбе. Мальчишки погнались за ним. Когда самый старший уже настигал Бобеша, он вдруг повернулся, вытянул вперед руки; мальчишка налетел с разбегу и упал. Бобеш опять припустился без оглядки; ребята, в том числе и пострадавший, — за ним. Так они добежали до Боженкина дома. Бобеш хотел открыть дверь, но не достал до дверной ручки. Мальчишки были совсем близко… Тот, которого свалил Бобеш, крикнул:
— Гляди, ребята, он к нам идет! Ну постой, я вот скажу отцу, он тебя отлупит!
Запыхавшийся Бобеш стоял на ступеньках, прижимаясь спиной к дверям. Один из мальчишек подступил к нему, но Бобеш отпихнул его; тот не смог удержаться и упал с крыльца.
— Хватай его за ногу! — крикнул другой.
— Кидай в него камнем! — советовал третий.
Один из них и впрямь поднял камень и метнул в Бобеша. Бобеш быстро пригнулся, камень гулко ухнул в дверь. Дверь сразу отворилась, и Бобеш, потеряв опору, упал навзничь в сени и стукнулся головой об плиточный пол. От испуга он даже не смог крикнуть.
Над Бобешем стоял высокий рыжеусый мужчина. Это был Либра, Боженкин отец, владелец усадьбы. Бобеш, разумеется, не знал его, потому что видел впервые. Либра поднял Бобеша и прикрикнул на мальчишек:
— Это что такое, ребята?.. Ну-ка, Еник, поди сюда! Скажи, что вы тут такое вытворяете? Кто ударил в дверь?
Бобеш окончательно перепугался и заплакал.
— А ты чего? Почему ревешь? — обратился Боженкин отец к Бобешу.
— Они за мной гнались, а-а-а я им ничего такого не сделал, а-а-а они в меня камнем бросили!
— Еник, за что вы его бьете, а?
— Он меня толкнул, я даже упал, — ответил Еник.
Двое других ребят, которые были вместе с Еником, убежали, как только Либра показался в дверях.
— А зачем ты задирал их? Если бы ты не толкался, и они бы тебя не тронули.