— Ну, дедушка, тут же хорошо!
— Нет, Бобеш, слезай… Мать, поди-ка сюда. Возьми прут да погони Бобеша с крыши — он не слушается!
Пришла мать и принялась бранить Бобеша:
— Бобеш, ты почему не слушаешься дедушку, раз он тебе велит слезть с крыши? Ведь ты всю крышу продырявишь своей этой палкой. Сейчас же слезь!
— Мама, я больше не буду ездить на Шемике — крыша и не прохудится. Только позволь мне еще немножко поиграть тут!
— Нет-нет, Бобеш, слезай живее, а то я сама погоню тебя оттуда хворостиной, если добром не послушаешься! — Она в самом деле подобрала еловую ветку возле чурбака для колки дров.
А Бобеш даже рад был, что мать собирается лезть за ним на крышу. Видя, что он и не думает слушаться, мать рассердилась и полезла на крышу:
— Ну погоди, озорник, ты у меня дождешься!
Вообразив, что мать играет с ним, Бобеш стал взбираться выше и выше. Крыша становилась круче, и ему пришлось лезть на четвереньках. Так он и лез, пока, наконец, не ухватился руками за гребень. Мать поднималась следом за ним. Вдруг она глянула вверх и, увидев Бобеша на самом гребне, обмерла от испуга и не могла дальше двинуться. Дедушка тоже напугался, видя, как высоко забрался Бобеш. Тут еще вышла бабушка, и теперь все они не сводили глаз с проказника Бобеша. Всем им было страшно, потому что недолго и беде случиться. Вдруг да не удержится, соскользнет вниз и весь обдерется… А если невзначай перевесится на другую сторону крыши — и подавно может убиться. А егоза Бобеш в довершение всего выкинул такую штуку: взял да и уселся верхом на гребне, как на коне! От радости, что ему удался такой номер, разбуянившийся Бобеш кричал:
— Я еду верхом на хате! Но, хата, но!
— Господи, убьется мальчонка! Меня прямо в дрожь бросает! — охала мать.
Дедушка попробовал добраться до Бобеша, но тоже не смог влезть на самый верх.
— А ну слазь, Бобеш, живо! — уже не на шутку сердилась мать.
— Ты, мама, сними меня!
— Сумел сам забраться, сам и слезай! Ах, Бобеш, какой ты неслух, как ты меня изводишь!
— Дедушка, ох, отсюда и далеко видно! И усадьбу, и пруд видно, и часовенку! А красиво-то как!
— Спускайся, Бобеш, не мучай меня! — Мать теперь чуть ли не упрашивала Бобеша.
Видя, что матери и впрямь не до шуток, Бобеш решил слезть, но предусмотрительно начал вести переговоры:
— А ты, мам, не будешь меня бить, когда я слезу?
— Если сейчас слезешь, то не буду.
— Ничуть?
— Если сразу слезешь, говорю, ничуть не буду.
— А ты мне что-нибудь дашь?
— Молока дам.
— Чего бы нибудь повкуснее, мама!
— Хлеба с маслом.
— Правда?
— Ну конечно, только, ради бога, детка, слезь скорее, меня просто страх берет!
— Уже слезаю!
Крепко держась обеими руками за гребень, Бобеш стал перебираться через него. Неизвестно, как это вышло, но только очутился он именно на той стороне крыши, которая была круче и выше от земли.
Стоявшие внизу так и ахнули.
— Убьется мальчишка! Батюшки, расшибется! — заметалась мать.
Бобеш искоса глянул вниз. Увидев, что перелез не на ту сторону, он перепугался, судорожно уцепился за гребень и закричал:
— Мама, мама, я не могу слезть! Помоги мне, я не слезу… Ай, упаду, убьюсь!
Дедушка опомнился первым и побежал к соседу за лестницей. Сосед сам понес ее, когда дедушка впопыхах рассказал, зачем понадобилась лестница.
Мать ахала, бабушка даже ушла в комнату. Она, мол, и смотреть на это не может. Давно знает, что Бобеш добром не кончит. Не теперь, так в другой раз все равно убьется. Мать беззаботная, не глядит за ребенком, вот он и изувечится.
— Боже ты, боже, вот беда-то! — сокрушалась она.
Пока не вернулся дедушка с соседом и с лестницей, Бобеш все время кричал, точно зарезанный.
На крик сбежались люди, и все только диву давались, как это мальчик очутился на крыше.
Один паренек влез на крышу и хотел снять Бобеша. Но снизу ему стали кричать, чтобы он слезал — еще сорвутся оба. Тот ответил, что не боится и снимет мальчика. Но, прежде чем он добрался до верха, сосед успел с другой стороны подхватить в охапку кричавшего Бобеша и спуститься с ним по лестнице. Мать схватила Бобеша, прижала к себе, а потом пребольно отшлепала его. Через минуту она опять целовала сына. Он понять не мог, что это сегодня с матерью творится: то бьет, то не нарадуется на него.
Дома Бобеш еще немножко поплакал. Обещанного хлеба с маслом он не получил. Мать сказала, что за такое озорство надо наказывать и, к немалому прискорбию Бобеша, еще пригрозила рассказать все вечером отцу. Уж он, мол, покажет Бобешу, что значит не слушаться матери! Все это Бобешу отнюдь не улыбалось; он сидел за столом с убитым видом и в страхе ждал прихода отца. Потом стал подумывать, как бы увернуться от наказания. Ага, вот что он сделает: притворится спящим. Бобеш положил руки на стол, а голову бочком на них и прикинулся, будто спит крепким сном. Мать ничего этого не заметила — хлопотала у плиты, торопясь скорее управиться с ужином.