Не будет ли Анджела злиться, что он плохо смотрел за ее дочкой? А сама-то она хорошо смотрела за Джиной до ее замужества? Один Фредо не изменит своего отношения к нему, но маловероятно, что он вообще когда-либо примирится с человеческим родом. Рано или поздно он уйдет куда-нибудь со Старого Рынка, который ненавидит, и тем не менее останется так же несчастен.
Иона чуть было не зашел к Фернану, словно все уже забыто, но решил, что еще рано, и направился к Верхней улице. Он был уверен, что, как и прежде, Джина вернется; возможно, это наложит на нее более сильный отпечаток, и Иона будет ей нужен. Все опять выглядело очень просто. Он явится в комиссариат, подойдет к черному деревянному барьеру, перегораживающему комнату. "Я хотел бы поговорить с комиссаром Дево". "Кто вы?"
(Правда, если будет дежурить тот же бригадир, что утром, представляться не понадобится.) - "Иона Мильк".
Здесь ведь его зовут "Мильком". Не важно, если снова придется ждать. Комиссар удивится. Первой его мыслью будет, что Иона решил признаться. "Я знаю, где моя жена", - объявит Иона. Сообщит имя и адрес горничной, посоветует в гостиницу к ней не ходить, отдаст бумажку с адресом представителя химической фирмы. "Можете проверить, но мне хотелось бы, чтобы у них не было неприятностей. Возможно, госпожа Тьерри ничего не знает, и ставить ее в известность ни к чему".
Поймут ли его на этот раз? Будут ли на него смотреть, как на человека с другой планеты? Или согласятся, наконец, считать его таким же, как все?
В этот час Верхняя улица была почти пуста. С площади Мэрии исчезли тележки зеленщиц, и только голуби что-то клевали на мостовой. Издали Иона увидел клетки с птицами перед комиссариатом, но петух замолчал.
Этим утром Мильк впервые в жизни упал в обморок: ощущение не было неприятным, в какую-то секунду ему показалось даже, что тело становится невесомым и бесплотным. Теряя сознание, он думал о Дусе. Иона невольно замедлил шаг. Пройти оставалось не больше двадцати метров; он уже отчетливо различал круглые глаза попугая, сидящего на жердочке. Из комиссариата вышел полицейский и сел на велосипед: может быть, он должен доставить кому-то повестку на грубой бумаге, какую Иона получил вчера.
В самом ли деле это было вчера? Казалось, все происходило в далеком прошлом. Не прожил ли Иона с тех пор столько же, сколько прожил за всю остальную жизнь?
Милые остановился в десяти шагах от двери, над которой висел голубой фонарь; глаза его были широко раскрыты, но он ничего не видел. Пробегавший мимо пятнадцатилетний мальчишка толкнул его, чуть не опрокинул, и он едва успел поймать очки. Что если бы они разбились? Продавец птиц, одетый в темно-серую блузу, какие носят торговцы скобяным товаром, смотрел на него, словно спрашивая себя, не болен ли Мильк; тогда Иона повернулся, вновь пересек площадь, вымощенную плитками, и пошел по Верхней улице.
У Пепито дверь была отворена; он подметал пол и видел, как шел Иона. Ле Бук тоже. Но только маленькая девочка с очень светлыми волосами, в одиночестве игравшая с куклой под шиферной крышей Старого Рынка, заметила, как он закрыл дверь на задвижку.
9. Садовая стена
Было пасмурно и душно. Перед букинистической лавкой, въехав двумя колесами на тротуар, стоял грузовик.
Булочница не обратила внимания, что этим утром Иона не пришел за своими рогаликами. Мальчик, купивший на прошлой неделе книгу о пчелах, принес пятьдесят франков долга, попробовал открыть дверь, заглянул внутрь и ничего не увидел. В четверть одиннадцатого Ансель, сидя у Ле Бука, заметил:
- Слушай-ка! Что-то сегодня не видно Ионы! - И беззлобно добавил:
- Вот паршивец!
Ле Бук не ответил. В одиннадцать женщина, хотевшая зайти в магазин купить книгу, спросила у Анджелы:
- Ваш зять болен?
- А хоть бы и вовсе помер! - огрызнулась Анджела, которая, выпятив зад, наклонилась над корзиной со шпинатом. Это не помешало ей тут же поинтересоваться:
- А почему вы спрашиваете?
- У него закрыто.
- Его уже арестовали?
Немного позже, в перерыве между покупателями, она пошла посмотреть сама и приникла лицом к витрине: в доме все было в порядке, только шляпа Ионы лежала на соломенном стуле.
- Ты не видела Иону, Мелани? - спросила Анджела, проходя мимо лавки Шенов.
- Сегодня нет.
- Говорят, Иону арестовали, - объявила она, когда в полдень вернулся Луиджи и поставил свой велосипед.
- Тем лучше.
- Засов задвинут, и внутри все тихо.
- Иону арестовали, - сказал Луиджи, зайдя к Ле Буку пропустить стаканчик.
- Кто? - осведомился полицейский Бенеш, пивший белое вино.
- Ясное дело, полиция.
- Странно, - отозвался Бенеш, пожав плечами и хмурясь. Допив вино, он добавил:
- В комиссариате я ничего такого не слышал.
Ле Бук забеспокоился. Он ничего не сказал, несколько минут думал, потом прошел в заднее помещение, где около туалетов висел телефон.
- Комиссариат полиции, пожалуйста.
- Даю.
- Комиссариат слушает.
- Это вы, Жув? - Ле Бук узнал голос бригадира.
- Кто у телефона?
- Ле Бук. Скажите, это правда, что Иона арестован?
- Букинист?
- Да.
- Утром я ничего о нем не слышал. Но я этим не занимаюсь. Подождите немного.
Через минуту Ле Бук услышал:
- У нас никто ничего не знает. Комиссар ушел завтракать, но Баскен здесь. Он был бы в курсе.
- Дверь у него закрыта.
- И что же?
- Не знаю. Сегодня его никто не видел.
- Поговорите-ка лучше с инспектором. Не вешайте трубку.
- Жув говорит, что сегодня Иона не показывался? - раздался голос Баскена.
- Да. Лавка закрыта. Внутри все тихо.
- Вы думаете, он уехал?
В голове у Фернана было другое, но он предпочел не высказывать свое мнение.
- Не знаю. Мне это кажется странным. Он чудак.
- Сейчас приду.
Когда через десять минут Баскен появился, многие вышли из бара и подошли к лавке. Инспектор постучал в дверь - сперва как обычно, потом все громче и громче и, наконец, закричал, задрав голову и глядя на открытое окно второго этажа:
- Господин Иона!
Подошедшая Анджела на этот раз не язвила. Луиджи выпил у Ле Бука один за другим два стаканчика граппы, бормоча:
- Ручаюсь, он отсиживается в каком-нибудь углу.
Луиджи не верил, хорохорился, но в его покрасневших глазах читалось беспокойство.
- Есть поблизости слесарь? - спросил Баскен, тщетно тряся дверь.
- Старик Дельтур. Он живет...
- Ломать дверь незачем, - прервала говорившего г-жа Шен, - нужно только встать на стул и перелезть через стену во дворе. Пойдемте, господин инспектор.
Они прошли через магазин, через кухню, где жарилось мясо с овощами, и вышли во двор, заваленный бочками и ящиками.
- Это насчет Ионы! - проходя, крикнула она мужу, который был туговат на ухо. Потом добавила:
- Стойте!
Бочка еще лучше, чем стул.
Она стояла в белом фартуке, подбоченясь, и смотрела, как инспектор взбирается на стену.
- Можете спуститься с той стороны?
Инспектор ответил не сразу: он увидел, что маленький человек из Архангельска висит на ветке, наклонившейся над двором. Кухня была открыта; на столе, застеленном клеенкой, стояла чашка с кофейной гущей. Из двери дома выпорхнул дрозд и взлетел на верхушку липы, где у него было гнездо.
1956