Почему же она предложила решать ему? Он не мог держать Джину у себя по целым дням: столько работы для нее нет. Подумала ли Анджела обо всем этом? Джина в эти дни вела себя как обычно и, казалось, ни о чем не знала.
Они всегда обедали вместе на кухне, сидя напротив друг друга, причем Джина - спиной к плите; не вставая с места, она по мере надобности брала с нее кастрюльки.
- Джина!
- Да?
- Я хотел бы спросить вас кое о чем.
- О чем?
- Вы обещаете отвечать откровенно?
Произнося эти слова, он еще видел ее отчетливо, но секунду спустя она уже казалась ему призраком - у него вдруг запотели очки.
- А разве я не всегда откровенна?
- Нет.
- Обычно меня упрекают, что даже слишком.
- Только не я.
- Так о чем же вы хотите спросить?
- Вам нравится этот дом?
Она огляделась - и, как ему показалось, равнодушно.
- Я хочу сказать, - настаивал он, - хотели бы вы тут жить?
- Почему вы спрашиваете об этом?
- Потому что буду счастлив, если вы согласитесь.
- Соглашусь на что?
- Стать моей женой.
Если сговор и был, то Джина в нем не участвовала: с нервным смешком она бросила:
- Шутите!
- Серьезно.
- И вы бы женились на мне?
- Это я вам и предлагаю.
- Мне?
- Вам.
- Вы что, не знаете, что я за девушка?
- Думаю, что знаю вас не хуже других.
- В таком случае вы смельчак.
- Так что же вы ответите?
- Отвечу, что вы милый, но это невозможно.
На столе дрожал солнечный зайчик; Иона пристально смотрел на него, а не в лицо девушки.
- Почему?
- Потому.
- Я вам противен?
- Я не сказала этого, господин Иона. Вы, несомненно, порядочный человек. Единственный, кто не пытался воспользоваться своим положением. Возьмите хоть Анселя: пусть он и отец моей подруги, а все равно заманил меня в сарай, когда мне не было и пятнадцати. Начни я перечислять, вы только диву дались бы! Сначала я все ждала, когда же и вы расхрабритесь.
- Вы думаете, что не будете здесь счастливы?
- Во всяком случае, жилось бы мне спокойнее, - откровенно призналась она.
- Это уже кое-что, верно?
- Конечно. А если у нас не заладится? Давайте лучше не будем говорить об этом. Я не та девушка, которая может сделать счастливым человека вроде вас.
- Дело не во мне.
- А в ком же?
- В вас.
Он был чистосердечен. Когда он говорил это, нежность переполняла его, он не смел пошевелиться из опасения дать волю своим чувствам.
- Я - и счастье!.. - процедила она сквозь зубы.
- Пусть будет спокойствие, как вы только что сказали.
- Это мать говорила с вами, - метнула на него взгляд Джина. - Я знаю, она была у вас, но...
- Нет. Она сказала только, что вам предлагают лучшее место.
- Ей бы только сбыть меня с рук.
- Вы не хотите подумать?
- Зачем?
- Подождите хоть до завтра, прежде чем окончательно ответить, ладно?
- Если вы настаиваете...
В этот день она разбила тарелку, когда мыла посуду, и так же, как и два года спустя, ушла, забыв вымыть сковородку. Около четырех Иона, как обычно, отправился к Ле Буку выпить кофе; тот внимательно наблюдал за ним.
- Это правда, что говорят?
- А что говорят?
- Что вы собираетесь жениться на Джине?
- Кто вам сказал?
- Луиджи, только что. Он поругался из-за этого с Анджелой.
- Почему?
- Они думают по-разному, - смутился Ле Бук.
- Он против?
- Пожалуй.
- Почему?
Луиджи, конечно, объяснил причину, но Ле Бук повторять не стал.
- Никогда не известно, что у него в голове, - сказал он уклончиво.
- Он злится?
- Он сказал, что набьет вам морду. Но это ничего не значит: он сделает так, как велит Анджела. Он лишь ругаться горазд, дома ему не дают и слова сказать.
- А Джина?
- Вы лучше меня знаете, что она вам сказала. Труднее всего будет с ее братом.
- Почему?
- Не знаю. Сказал просто так. Он чудак, у него свои взгляды.
- Он меня не любит?
- Он, пожалуй, кроме сестры, никого не любит.
Только она может помешать ему наделать глупостей.
Месяц назад он собрался добровольцем в Индокитай.
- Она не хотела этого?
- Он мальчишка. Ему везде плохо. Там было бы не лучше, чем здесь.
Иона увидел, что в его лавку вошел посетитель, и направился к двери.
- До скорого!
- Счастливо!
В эту ночь он плохо спал. В восемь Джина пришла и молча, не глядя на него, принялась за работу; он прождал долгих четверть часа, прежде чем заговорил с ней.
- У вас есть для меня ответ?
- Вы в самом деле настаиваете?
- Да.
- Потом не будете меня упрекать?
- Обещаю.
- В таком случае пусть будет, как вы хотите, - пожала она плечами.
Это было так неожиданно, что Иона ничего не почувствовал. Он смотрел на нее ошеломленный, боясь подойти, взять за руку; ему и в голову не пришло поцеловать ее. Опасаясь недоразумения, он переспросил:
- Вы согласны выйти за меня?
Она была моложе его на шестнадцать лет, однако посмотрела на него, как на ребенка, и покровительственно улыбнулась:
- Да.
Чтобы не дать перед ней волю своим чувствам, он поднялся в комнату и, прежде чем облокотиться на подоконник, задумчиво постоял перед зеркалом у шкафа.
Был май. Только что прошел ливень, но солнце опять сияло вовсю и высвечивало лужи на мокрой шиферной крыше. Был базарный день, как и теперь, и Мильк отправился за клубникой - первой в том году.
Крупная сильная женщина в черном, с синим фартуком вокруг бедер решительно вошла в лавку, отбрасывая большую тень. Это была Анджела; от рук у нее, как обычно, пахло пореем.
- Это правда, что рассказал мне Луиджи? Зачем это она поехала в Бурж?
Иона был ниже ее и намного слабее. Он пробормотал:
- Не знаю.
- Она поехала утренним автобусом?
- Да.
- И не зашла ко мне? - Анджела тоже смотрела на него с подозрением. Вы что, поссорились?
- Нет.
- Да отвечай же как мужчина, черт побери! В чем дело?
- Ни в чем...
Она перешла с ним на "ты" в день помолвки, но Луиджи так и не последовал ее примеру.
- Ни в чем, ни в чем! - передразнила она. - Ты мог бы и помешать ей уехать. Когда она обещала вернуться?
- Она не сказала.
- Вот это мне нравится больше всего!
Казалось, Анджела хочет раздавить его взглядом, всей своей массой; выходя, она резко повернулась к нему спиной и буркнула:
- Тюфяк!
3. Стол вдовца
Сперва Иона решил купить кусок ветчины или холодного мяса в колбасной Паскаля по другую сторону рынка, около улицы Канала, потом счел, что вообще обойдется без обеда или ограничится двумя рогаликами, которые остались с утра. Ему не следовало их брать.
Это не согласовывалось с мнимым отъездом Джины в Бурж. Он должен был купить три рогалика. Беспокоился Мильк не за себя, не из ложного стыда или боязни пересудов. Из-за нее. И пусть она забрала с собой марки, составлявшие, если не считать ее самой, весь смысл его жизни, - все равно он считал своим долгом защищать ее. О пока еще не знал от чего. Все утро его терзало смутное беспокойство, оно даже мешало ему думать о своем горе. Со временем каждое его ощущение стало более отчетливым, и он уже мог разобраться в своем положении. Но сейчас Мильк делал самое неотложное, находясь в убеждении, что, поступая таким образом, он оберегает Джину В тех редких случаях, когда она уезжала к Лут и проводила в Бурже целый день, Иона возвращался к своим холостяцким привычкам и обедал у Пепито. Значит, так нужно было сделать и сегодня, когда в полдень звон колокола, возвещавшего о закрытии рынка, слился в солнечном воздухе с перезвоном колоколов монастыря, он принялся убирать коробки с книгами.