В общем, переоценил свои силы Матвей Владимирович, затеяв все это. Когда-то в молодости он с трудом дошел до первого разряда, на том и остановился, как ни старался. Любовь к шахматам у него — великая, через всю жизнь пронес, а талант — невеликий, да и с возрастом рассчитывать комбинации на несколько ходов вперед стало трудно. Бился дедушка в последней партии как зверь, до последнего патрона. В какой-то момент даже Витек призадумался, но выиграл, конечно, и все деньги забрал. Как они после в кустах гоготали, это надо было слышать! А Матвей Владимирович с тех пор голодает. Родственников у него нет, и никаких доходов, кроме этой пенсии, тоже нет.
Миша так увлекся рассказом, что уже давно не смотрел в сторону Алексея. Теперь же, когда он поднял голову, его охватил испуг. Он буквально не узнал того добродушного дяденьку, с которым сел на скамейку полчаса назад. Суженные глаза Алексея смотрели куда-то вдаль, а лицо превратилось в безжизненную и бескровную маску.
— Вам плохо?
— Нет, — после долгого молчания глухим голосом с расстановкой ответил Алексей. — Вот что, Миша, никаких денег я тебе сейчас не дам, а сделаем мы все по-другому.
Мальчишка махнул рукой и обреченно подумал про себя: «Все правильно, как только доходит до денег, люди сразу меняются. Сегодня бедному Матвею Владимировичу на ужин опять ничего не светит. Пойду попробую еще у кого-нибудь поклянчить. А этот-то добрым мужиком показался».
— Постой, ты куда?
— Да ладно, все нормально, проехали, извините.
— Нет, не ладно, Миша. Ты ничего не понял, и никуда мы не проехали. Все только начинается.
— Что начинается?
— Это ты скоро увидишь. Я хочу сделать то, что не удалось Матвею Владимировичу, и ты мне должен помочь.
Миша покачал головой и ухмыльнулся.
— А с шахматами у вас как?
— Ходы знаю, — улыбнулся в ответ Алексей.
— А не маловато будет?
— Думаю, не маловато, — уже серьезно ответил Алексей.
Миша снова махнул рукой.
— Лучше бы вы дали двадцать рублей, я бы сейчас сбегал и купил дедушке Матвею хлеба на вечер.
— Почему же только хлеба, Миша? Через пару часов и колбасы, и даже красной рыбы сможешь купить.
— Зачем вы издеваетесь, Алексей Алексеевич? — в голосе мальчишки явственно чувствовалась глубокая обида. — Я вам все рассказал как на духу, а вы, значит, так ничему и не поверили.
Алексей положил руку на плечо Миши.
— Всему я поверил от первого до последнего слова. Знаешь, ложь всегда чувствуется, как бы ее ни скрывали. А теперь не горячись и слушай внимательно. У меня в наличии сейчас есть две тысячи рублей. Если я выиграю, то эти две тысячи превратятся в четыре. Как раз хватит, чтобы вернуть пенсию Матвею Владимировичу, а тысячу отдать пострадавшему старику. Все правильно я говорю?
Мишка пожал плечами и хмуро кивнул головой.
— Теперь о твоей помощи и твоей роли во всей этой истории.
— Алексей Алексеевич, поверьте, я на хорошем счету в шахматном клубе, но с кандидатом в мастера мне пока не справиться, — с грустью в голосе перебил его Миша.
Впервые за долгое время Алексей весело и беззаботно расхохотался.
— Сегодня не справишься — так скоро справишься, не беда.
— Как не беда, ведь нужно-то сегодня, сейчас!
— Так, Миша, не бери это в голову и не отвлекай меня. Наше с тобой самое узкое место — как сохранить деньги от этих бандитов, когда мы их получим. Вот здесь-то и понадобится твоя помощь. Слушай внимательно: как только деньги окажутся у меня, я тут же встану и смешаюсь с окружающей толпой, ты незаметно, благо маленький, подойдешь к моей правой руке и возьмешь их. Дальше: главное не суетись, никуда не убегай, чтобы они ничего не заподозрили, отойди в сторонку, присядь на скамейку и, когда увидишь, как я быстро ухожу в другую сторону, только тогда незаметно подойди к Матвею Владимировичу, отдай ему деньги и скажи, что три тысячи причитаются ему, а тысячу пусть тихонько отдаст пострадавшему коллеге.
Весь фокус заключается в том, что как только я начну уходить, все внимание бандитов сосредоточится исключительно на мне, и тогда ты сможешь спокойно осуществить задуманное. Кстати, — Алексей хитро улыбнулся и подмигнул Мише, — мы с тобой, как в шахматах, расставляем им психологическую ловушку. Человеку свойственно судить о других по себе. Эти негодяи жадны до крайности, поэтому им и в голову не придет, что я смогу кому-то хоть на секунду отдать деньги. Они начнут преследовать меня, а о тебе и стариках никто и не подумает. Ну как вам, гроссмейстер, такая комбинация? — Алексей окончательно развеселился.