Иван Васильевич беспомощно оглядывался. Затем решил обратиться к голосившей рядом соседке.
— Послушайте, но мы ведь оплатили и путевки, и авиабилеты. Как они могут нас не отвезти в Грецию?
Соседка перестала посылать проклятья и внимательно посмотрела на Ивана Васильевича. Затем, не выбирая выражений, выпалила:
— Вы дурак или прикидываетесь? Какие путевки, какие билеты? Что вы собираетесь предъявлять регистраторше? Вы что, больной? Не понимаете, что нас надули, на-ду-ли!
— То есть вы хотите сказать, что самолет улетит без нас? — Иван Васильевич пытался не терять достоинства и говорить как можно спокойнее.
— Да, дорогой инопланетянин, именно так. Самолет — в Афины, а вы — домой, на печку, — отрезала соседка.
— Но этого не может быть! Я всю жизнь готовился к этой поездке! У меня больше нет монет…
— Каких монет?! У вас вообще больше ничего нет. У вас теперь должны быть денежки на обратный автобус: Пулково — дом.
— Не-ет, не может быть… — отрешенно, уже не глядя на соседку, протянул Иван Васильевич. «Регистрация на рейс Санкт-Петербург — Афины закончена». Бесстрастный голос из динамика перекрыл отчаянные крики туристов.
Через пятнадцать минут серебристый лайнер вырулил на взлетно-посадочную полосу, и уже ничто не могло помешать его мощному разбегу. Еще мгновение — и, словно неудержимый альбатрос, он взмыл в небо.
Не обращая внимания на окружающих, Иван Васильевич быстро поднялся, взял чемодан и направился мимо регистраторши в сторону массивных стеклянных дверей.
— Вы куда?!
Иван Васильевич не расслышал изумленного голоса девушки. Его интересовали только плавно взлетающий самолет и направление его полета. Не заметил он и двух охранников, которые двинулись ему наперерез.
— Гражданин, стойте! Вы куда собрались?
Продолжая пристально следить за траекторией полета уменьшающегося лайнера, Иван Васильевич машинально ответил:
— В Грецию.
Ему преградили путь. Шум голосов за его спиной внезапно стих.
— Извините, но ваш самолет улетел, ничем не можем вам помочь.
— Пропустите меня! — Иван Васильевич попытался обойти двух дюжих мужчин и встревоженную регистраторшу.
— Куда пропустить? Там летное поле.
— Но я запомнил, в какую сторону он полетел.
Преграждавшие ему путь переглянулись.
— Вы что, решили полететь за ним, как птица? — попробовал пошутить один из охранников.
— Нет, не полететь, я пойду пешком в Грецию, я теперь знаю направление.
Воцарилась оглушительная тишина.
— Хорошая идея, — только и смог вымолвить охранник.
Иван Васильевич попробовал снова обойти преграду. Его взяли под руки.
— Нет, уважаемый, так дело не пойдет. До Греции вы вряд ли доберетесь, а вот устроить авиакатастрофу сможете вполне. Нас посадят в тюрьму. А вы на все это будете взирать с небес. Как вам такой вариант? — голос охранника был одновременно насмешлив и неумолим.
— Не волнуйтесь, я быстро пересеку взлетное поле.
— Вот до чего нас довели! Товарищ до Греции пешком собрался идти! — послышался из толпы истеричный женский выкрик.
— Забирайте его в кутузку. Вы же видите, он не успокоится, — посоветовала миловидная девушка-регистратор.
— Зачем в кутузку? — усмехнулся веселый охранник. — Подождите. Любезный, вы говорите, что запомнили направление полета лайнера и знаете, куда идти.
— Да, — твердо ответил Иван Васильевич.
— Вот и хорошо, — примирительным тоном продолжил охранник. — Для вас принципиально идти в Грецию именно через взлетно-посадочную полосу?
Иван Васильевич с удивлением посмотрел на говорящего и задумался.
— Мне главное — в Грецию.
— Вот, видите, как хорошо. Проблема решаема. Давайте сделаем так. Сейчас вы выйдете через те двери из аэропорта, обойдете его вот с той стороны и дальше спокойно двигайтесь в направлении Греции, никому не мешая. Договорились?
Лицо Ивана Васильевича просветлело.
— Хорошо, спасибо.
Стеклянные входные двери аэропорта бесшумно раскрылись и так же бесшумно сомкнулись. Все молча смотрели вслед волочащему большой чемодан пожилому человеку.
Научный сотрудник
Михаил взглянул на дешевые, китайские наручные часы, которые лежали перед ним на письменном столе, и подумал: «Скоро обед, через пять-десять минут откроется буфет и мы поедем, мы помчимся…» — от удовольствия он чуть было не запел.
И так — каждый день. Много ли радостей в жизни у рядового научного сотрудника в рядовом научно-исследовательском институте…