— Говорил я тебе, Хенн, что хорошая собака вырастет из Фомки, а? Смотри, первая воровка уже в руках.
— В руках, — согласился Хенн.
— Пять цыплят загрызла, — сказал отец.
— Больше не будет воровать, — успокоил дядя. — Скажите спасибо Фомку-Дружку.
Когда охотники после недолгого отдыха направились к дому и дядя перебросил лисью шкуру через плечо, Фомка вырвался из рук Хенна и бдительно шел за дядей по пятам всю дорогу. Он шел так, что его нос едва не касался свисающего с дядиного плеча пышного лисьего хвоста. Словно хотел еще раз подчеркнуть: от меня ты, плутовка, не удерешь!
ФОМКА НА ЦЕПИ
Наступила холодная вьюжная зима. Хорошо бы поваляться в снегу и погонять зайцев. Полежать иногда в кухне под столом, вдыхая запахи еды, и послушать, о чем говорят в семье. Или пошалить с ребятами, которых теперь в школьном дворе набирался каждый день не один десяток. Но Фомка не бегал по полям, не нежился в кухне и не резвился с детьми. Его удерживала цепь: он был наказан.
Поздней осенью, после удачной охоты на лису, на Фомку вдруг напало такое желание охотиться, что он нигде, кроме как в поле или в лесу, находиться не мог. Гонялся по следам, вынюхивал и выслеживал разное зверье, забыв про дом, про куриное семейство и про все остальное. Сам же он после этой беготни так похудел и запаршивел, что в школе в конце концов был вынесен суровый приговор: посадить Фомку на цепь.
Дети, конечно, погрустнели. Посадить на цепь своего товарища по играм нелегко, но делу время — потехе час. Если собака только и делает, что бегает, то это тоже не собака, Потому и пришлось ограничить Фомкину свободу.
Так вот и слонялся Фомка вокруг будки, поскучневший, волоча за собой цепь, Он пытался трясти ее и даже грызть зубами. Но вскоре окончательно понял, что блестящие колечки — это не веревка. Тогда он начал жаловаться: скулить. Но когда пришел Хенн, принес ему лакомый кусочек и ласково поговорил с ним — Фомке стало неловко. Он опустил глаза и поджал хвост.
— Слишком ты увлекся, Фомок-Дружок: в охотничьем азарте забыл про все и вся, — говорил Хенн, поглаживая его. — Поучись теперь на месте сидеть. Мы зимой учимся, давай-ка и ты будь молодцом.
И Фомка, хоть и удрученный, оттого что сидит на цепи, прижался к ногам Хенна, потом подпрыгнул, словно говоря:
— Учитесь, учитесь, друзья, прилежно! Я тоже буду стараться…
Порой захаживали на школьный двор люди, которые при виде сидящей на цепи собаки начинали лицемерно причитать:
— Ах ты маленький, как тяжело тебе живется!
Им Фомка показывал клыки и лишь ворчал в ответ. Потому что в голосе их слышалась черствость и бесцеремонность. Своим собачьим умом он уже научился различать людей хороших и плохих. С первыми он сходился быстро, а вторых даже не подпускал к себе. Поэтому люди стали поговаривать, что при школе живет умная и злая собака.
Но, несмотря на всю свою премудрость, Фомка делал то же, что делают все посаженные на цепь собаки. В дурном настроении или при плохой погоде он целыми днями не вылезал из будки, не притрагиваясь ни к еде, ни к питью. Случалось даже, что он не замечал самых противных чужаков и не лаял на них. И в школе порой шутили:
— Заупрямился Фомок-Дружок, на свободу хочет…
Он хотел, конечно. Но не отпускали. Хозяйка, коварная, в таких случаях даже еду «забывала» приносить и, проходя мимо будки, только поддразнивала:
— Дремлешь, Фомок? Спи, спи… Есть захочешь — вылезешь!
И она была права. За два дня безделье так надоело Фомке, что он разозлился и стал с лаем бросаться на каждого чужака. Тогда его снова стали гладить и угощать вкусными кусочками:
— Молодец, Фомок-Дружок! Так их…
И тут у Фомки обнаружились черты настоящей дворовой собаки. По ночам его чуткий слух улавливал все вокруг: что происходило во дворе, и что случалось на дороге, и чем занимались в соседних домах. Зачастую он лаял ночь напролет и тогда в доме говорили: кукует, как кукушка.
А эта «кукушка» в одну морозную зимнюю ночь совершила прямо-таки мужественный поступок. Фомка лежал в своей конуре, глубоко зарывшись в сено, когда вдруг услышал топот лошадиных копыт и скрип полозьев по снегу. В мгновение ока он покинул свое убежище и подал голос. Ветер донес до него незнакомый запах — то были чужие люди. Фомка услышал, что на заднем дворе кто-то ходит и потихоньку разговаривает. Чтобы увидеть, что же там происходит, он, громыхая цепью, вскочил на будку. И залаял так яростно, как только мог. Но незваные гости возились там, не обращая на него внимания. Они спокойно ковырялись в замке на двери сарая, пытаясь его открыть Фомка знал, что в школе все спят — и старые, и малые. Надо разбудить своих, а это можно сделать только громко лая. И он принялся лаять еще яростнее. На этот шум, слегка обеспокоенный, подошел один из незнакомцев, бросил что-то на снег возле будки и проворчал.