— У, заливается, тварь! Накличет еще штраф, что вожу животных в вагоне!
Фомке набросили на голову тряпку, сграбастали его крепкими руками, поднесли к раскрытому настежь окну и вышвырнули на ходу из поезда…
— Собачья морда! — неслась ему вслед ругань торговца.
Фомка кувырком летел по воздуху. Исчез возбуждающий кроличий запах, грохот колес, все…
Если бы маленькая собака по кличке Фомка умела рассуждать, то перво-наперво она бы спросила: что я плохого сделала? Как посмел чужой человек хватать меня? Да к тому же выбросить меня из вагона, где едет Хенн! Ведь ничего Фомка этим кроликам не сделал? Не сделал. А значит, человек, выкинувший его из окна вагона, жестокий, злой и бессердечный!
Но Фомка, разумеется, не мог так рассуждать. Тем не менее он очнулся с чувством протеста. Пришел в себя, как после долгого сна, и обнаружил, что лежит на соломенной подстилке посреди зеленого дворика возле маленького дома. Перед ним сидела на коленях девочка с голубыми глазами. Как Анни — показалось ему в первый миг. Потом он хотел вскочить и убежать — потому что девочка оказалась чужая и все вокруг было незнакомое. Но как только он попытался встать, то сразу беспомощно повалился на траву. Правая передняя лапа болела, и вся правая половина головы гудела. Он тихонько зарычал на незнакомую девочку.
— Песик, песик, маленький мой! — ласково приговаривала она. — Выпал из вагона, глупенький, и разбил себе голову… Ну мы тебя вылечим, не сердись на меня…
И девочка смазала больное место над глазом чем-то мягким. Теперь только Фомка заметил, что правым глазом он видит хуже, словно сквозь туман. Он потянулся, заглянул девочке в лицо. Ей можно довериться. Он снова попробовал встать, но почувствовал, что голова причиняет такую же боль, как и тело. Во рту так пересохло, что Фомка не мог даже визжать. Но тут девочка, смотри-ка, словно угадав его желание, поставила перед ним миску с молоком.
— На, лакай, маленький, пей!
Фомка, еще раз недоверчиво оглядевшись по сторонам, стал лакать. Потом положил голову на лапы и тупо уставился прямо перед собой. Где же Хенн? Где дом? Беспокойство и горе охватили его.
Но на безмолвные собачьи вопросы девочка ответить не могла. Она лишь нежно поглаживала его бугристую голову и говорила что-то успокаивающим, нежным голоском. И то хорошо. Настолько хорошо, что Фомка в благодарность лизнул ей руку.
Так они стали друзьями. Собака и девочка. Днями напролет пес лежал на соломе под навесом, сделанным из досок. Каждый день девочка приходила навещать его по несколько раз. Приносила ему еду и питье, лечила и смазывала раны, как настоящая сиделка. Порой приводила с собой даже маму — большую женщину в форменной одежде, — чтобы показать ей Фомку. И говорила ей, какая это славная и добрая собачка, которую они нашли раненую под насыпью. Говорила, что теперь у нее будет товарищ по играм, гладила и ласкала Фомку, а тот не мог иначе выразить свою признательность, как вилять хвостом и лизать ей руки. Женщину он слегка побаивался. И вздыхал исподтишка — ему все равно вспоминались Хенн и все остальные.
— Интересно, откуда этот пассажир родом? Где его дом? — задумчиво рассуждала женщина, стоя возле Фомкиной лежанки.
— Мама, оставим его себе. И будет у него здесь дом, — сказала девочка.
— Если он, конечно, останется, то я не возражаю, — согласилась мать, направляясь к железной дороге с разноцветными флажками в руках.
Зато Фомка отнюдь не чувствовал себя здесь как дома. Тут частенько проносились длинные грохочущие поезда. Как только проходил очередной состав, Фомке хотелось с лаем броситься ему навстречу — вдруг в нем едет Хенн? Едет и не знает, что Фомка находится у чужих людей. Заметив, что собака начинает тосковать, девочка снова приходила к Фомке и разговаривала с ним долго, по-детски успокаивала. Фомка смирялся. Но покой наступал ненадолго. Следующий поезд снова приводил Фомку в возбуждение. И он принимался жалобно выть.
Спустя некоторое время Фомка, прихрамывая, стал передвигаться по двору. Держа лапу на весу, он ковылял вдоль стены на солнечную сторону. Грелся подолгу на солнышке и зализывал языком свои раны. Плохо, что он не мог дотянуться языком до раны над глазом. А мухи лезли туда особенно назойливо. Он ловил их, щелкая зубами, как когда-то обедала старая лягушка, которую он видел еще будучи щенком. Двигал челюстями и улыбался, понимая, что таким способом их много не наловишь.
Фомка был славный молодой пес. У таких раны заживают быстро. Однажды утром он проснулся оттого, что очень зачесалась бровь. Когда он потрогал больное место лапой, оказалось, что там образовалась шершавая корочка и открытой раны больше нет. Фомка тут же заметил, что обоими глазами видит одинаково. Он пробежался по двору, впервые с неподдельным собачьим интересом обнюхивая каждый уголок. Перво-наперво он выяснил, что ворота заперты. Значит, из двора не выбраться. Но эта короткая пробежка вызвала у него поистине собачий восторг: нечего больше валяться на соломе, можно и побегать.