Сначала будет непривычно спускаться по утрам вниз и готовить завтрак в тетиной кухне, она сразу же вспомнила себя маленькой за кухонным столом с тарелкой овсяной каши; непривычно будет есть из тетушкиной посуды, заваривать кофе в большом старом кофейнике; хотя кофейник, пожалуй, не подойдет; он, похоже, с причудами и, наверняка, неуравновешенный, такой вряд ли послушно подчинится чужой руке; завтра обойдусь чаем, а потом куплю себе новый кофейник. Светильники, кофейник, мастера — починить замок.
После минутного колебания она взяла тетин свитер и фартук, связала их вместе и бросила в ведро. Все равно они никому больше не пригодятся, ободряюще сказала она себе; нужно выбросить всю ее одежду, и она представила, как стоит красиво, по-городскому одетая в ярко освещенной столовой и рассказывает гостям о своем маленьком доме: " Видели бы вы его, когда я приехала, — скажет она, — видели бы вы, что здесь творилось, когда я вошла. Мрачные маленькие лампочки, все — ну, просто завалено каким-то хламом, да еще голова лося, кроме шуток — чучело головы лося. На столе шитье, а в раковине — чашка, должно быть, последняя тетина чашка чая". Сказать им, как тетя отложила шитье, приготовившись умереть? И как не дочитала рассказ, повесила свитер и вдруг почувствовала боль в сердце? "Видели бы вы его, когда я вошла, — скажет она, потягивая из бокала. — Темный, мрачный. Я приезжала сюда еще ребенком, но, честно признаться, не помнила, что здесь такой хаос. До сих пор не пойму, как она оставила мне дом, я о нем и не мечтала"!
Она вдруг почувствовала себя виноватой и нежно коснулась пальцем неприветливого кофейника. Завтра я вычищу тебя; жаль, что я не приехала на похороны, надо было все-таки выбраться. Завтра же возьмусь за уборку. В дверь черного хода постучали, и она, вздрогнув, обернулась; я и не заметила, как здесь тихо, подумала она, облегченно выдохнула и быстро направилась к двери.
— Кто там? Одну минуточку.
Она отперла дверь дрожащими руками.
— Кто здесь? — спросила она в темноту и тут же застенчиво улыбнулась двум старушечьим разглядывающим ее личикам.
— Добрый вечер.
— Вы будете племянница, мисс Элизабет?
— Да.
Старые кошки, в шляпках с цветами, не терпелось им на меня посмотреть.
— Добрый вечер, — повторила она и подумала: "Я и есть прелестная племянница Элизабет, а это — мой новый дом".
— Мы — сестры Долсон. Меня зовут мисс Аманда Долсон, а это моя сестра, мисс Каролина Долсон. — Мы — ваши ближайшие соседи.
Мисс Каролина положила сухонькую коричневую ручку на рукав Элизабет:
— Мы живем на этой же улочке. Мы были ближайшими соседями вашей бедной тетушки. Но мы ничего не слышали.
Мисс Аманда сделала небольшой шажок вперед, а Элизабет отступила назад.
— Заходите, пожалуйста, — пригласила Элизабет, помня о правилах хорошего тона. — Проходите в гостиную. Я как раз осматриваю дом. Я только что приехала, — сказала она, делая еще шаг назад. — Только и успела, что свет включить.
— Мы видели свет.
Мисс Аманда безошибочно прошла в маленькую гостиную.
— Это не формальный визит, вы понимаете. Мы делаем визиты днем. Но признаться, нам стало любопытно, кто зажег свет.
— Мы подумали, может, он опять пришел. — Ручка мисс Каролины снова очутилась на рукаве Элизабет. — Говорят, они всегда так.
Мисс Аманда уселась, словно на правах старой знакомой, в мягкое кресло у низкого столика, а мисс Каролина разместилась в другом удобном кресле; мой дом, нечего сказать, подумала Элизабет, неловко опускаясь на жесткий стул около двери; завтра в первую очередь куплю светильники, а то и гостей не разглядишь.
— Вы давно здесь живете? — глупо спросила она.
— Надеюсь, вы не планируете что-либо менять? — спросила мисс Аманда. — Тетя любила свой маленький дом.
— Я не успела что-либо запланировать.
— Вы найдете все таким, как оставила она. Я сама отнесла наверх ее сумочку и положила в ящик комода. Больше ни к чему не притронулись. Кроме, конечно, тела.
"Как, оно все еще здесь"? — чуть было не вырвалось у Элизабет, но вместо этого она сказала:
— Я приезжала сюда ребенком.
— Итак, он сделал это не из-за денег, — сказала мисс Каролина. — Сестра взяла ее сумочку с кухонного стола, я сама видела, и отнесла ее наверх. Из сумочки ничего не пропало.
Мисс Аманда наклонилась немного вперед.
— Вы привезете телевизоры? Из города? Радио?
— Я еще об этом не подумала.
— Несомненно, нам будет слышно, как играет ваш телевизор. Мы ваши ближайшие соседи, и нам видно, когда у вас горит свет; несомненно, ваш телевизор будет играть очень громко.
— Мы бы услышали, если б она закричала, — сказала мисс Каролина, выразительно махнув сухонькой ручкой. Говорят, она его узнала, я глубоко убеждена, что шерифу Ноултону хорошо известно, кто это был. По-моему, у каждого — свои подозрения.
— Сестра, это — только слухи. Мисс Элизабет не терпит слухов.
— Утром мы в первую очередь пришли сюда, мисс Элизабет, и я сама разговаривала с шерифом.
— Сестра, ни к чему забивать голову мисс Элизабет страшными историями. Пусть тетя запомнится ей счастливой.
— Не понимаю.
Элизабет переводила взгляд с одного непроницаемого старушечьего лица на другое; старые ведьмы, подумала она, а сказала:
— Мне говорили, тетя умерла от сердечного приступа.