Дни и ночи стали такие холодные, что свинина, сложенная в ящик, и медвежатина, висевшая в чулане у задней двери, крепко промерзли и не оттаивали.
Когда мама хотела приготовить на обед свежего мяса, папа брал топор и отрубал кусок свинины или медвежатины. Колбасные шарики, солонину, копченые окорока и оленину мама могла сама достать с чердака или из чулана.
Снег все падал и падал, и наконец весь дом замело. По утрам окна были покрыты узорами из сказочных деревьев, цветов и эльфов
Мама говорила, что ночью приходил Джек-Мороз и, пока все спали, рисовал на окнах свои узоры. Дора думала, что Джек-Мороз — маленький, белый как снег человечек. У него все белое: на голове сверкает остроконечная белая шапочка, а на ногах — высокие белые сапожки из оленьей кожи Шуба и рукавички у него тоже белые. Ружья у него нет, а в руках он носит блестящие острые инструменты и вырезает ими свои узоры.
Мама разрешила Мэри и Доре брать ее наперсток и рисовать им на замерзших стеклах красивые кружочки, но девочки никогда не портили картинки Джека-Мороза.
Если они дышали на стекло, белая изморозь таяла и по стеклу сбегали вниз капельки воды, а через окно можно было увидеть сугробы и высокие черные деревья, которые отбрасывали на белый снег прозрачные синие тени.
Каждый день Лора с Мэри помогали маме по хозяйству. Утром надо было вытирать посуду. Мэри успевала вытереть больше посуды, чем Лора, потому что она была старше, а Лора очень старательно вытирала свою маленькую чашку и тарелку.
Пока посуду вытирали и ставили на место, проветривалась постель. Потом Мэри и Лора, стоя по обе стороны своей кроватки, аккуратно разглаживали и подтыкали одеяла, взбивали и укладывали на место подушки. а мама задвигала их кроватку под большую кровать. Покончив с посудой и постелями, мама принималась за те дела, которые полагалось сделать именно в этот день недели.
Она говорила:
Стирать — в понедельник,
гладить — во вторник,
штопать — в среду,
сбивать масло — в четверг,
убирать — в пятницу,
печь хлеб — в субботу,
отдыхать — в воскресенье.
Каждую субботу, когда мама пекла хлеб, она давала девочкам по кусочку теста и они пекли себе маленькие хлебцы. Если тесто было сладкое, из него пекли печенье, а однажды Лора даже спекла в своей песочной формочке пирожок.
Окончив работу, мама иногда вырезала из плотной белой бумаги кукол и карандашом рисовала им лица. Из кусочков цветной бумаги она мастерила куклам платья, шляпки, ленты и кружева, так что куклы у Мэри и Лоры всегда были очень нарядные.
Но лучше всего бывало вечерами, когда папа возвращался домой. Целый день он бродил по глубокому снегу, и с его бороды и усов свисали маленькие сосульки. Он укладывал над дверью ружье, сбрасывал меховую шапку, куртку, варежки и громко спрашивал:
— Где мой маленький Бочонок с сидром?
Бочонком папа прозвал Лору, потому что она была такая маленькая.
Лора с Мэри забирались к папе на колени и сидели, пока он грелся у очага. Потом он снова надевал шапку, куртку и варежки и выходил во двор покормить животных и принести дров.
Иногда, если папа успевал быстро обойти капканы, потому что в них никто не попался, или если ему посчастливилось сразу набрести на дичь, он возвращался домой пораньше. Тогда у него оставалось время поиграть с девочками.
Они очень любили играть в бешеную собаку. Папа взлохмачивал себе волосы, становился на четвереньки и с рычаньем носился по комнате за Мэри и Лорой, стараясь загнать их в какой-нибудь тесный угол.
Девочки проворно увертывались и удирали, но однажды папа прижал их к ящику для дров за печкой, откуда им было никак не выбраться. Папа рычал, как настоящая собака, волосы у него торчали во все стороны, глаза свирепо сверкали, и Мэри так испугалась, что от страха не могла шевельнуться. Когда папа подполз поближе, Лора дико завопила и перепрыгнула через ящик, увлекая за собой Мэри.
И тут бешеной собаки сразу как не бывало. Перед Лорой стоял папа и глядел на нее сияющими голубыми глазами. Он сказал:
— Хоть ты и «маленький бочонок с сидром», но провалиться мне на этом самом месте, если ты не сильнее французской лошадки.
— Нельзя так пугать детей, Чарльз,— сказала мама. — Посмотри, какие у них большие глаза. Папа посмотрел, а потом взял скрипку, стал играть и петь: