Миссис Фонтейн постояла некоторое время у забора, ожидая, что дети поздороваются с ней, однако те не смотрели в ее сторону и продолжали свою странную церемонию.
— Дети, что это вы там делаете? — спросила она наконец сладким голосом.
Все трое испуганно взглянули на нее, прямо как потревоженные олени.
— Вы что, хороните кого-то?
— Нет! — крикнула младшая девочка, Харриет, причем грубым тоном, что совсем не понравилось миссис Фонтейн. Надо же, какая грубиянка растет.
— А похоже, что хороните. Наверное, эту вашу старую противную кошку.
Ответа не последовало. Миссис Фонтейн еще ниже спустила очки с носа и внимательно присмотрелась. Ну да, старшая девочка плачет. Надо же! Она слишком большая для таких глупостей. А маленькая опускает сверток в яму.
— Да-да, именно так. — Миссис Фонтейн от радости закашлялась. — Меня не обманете. Хорошо, что мерзавка сдохла, а то ведь каждый день сюда бегала, всю мою машину лапами перепачкала.
— Не обращай на нее внимания, — сквозь зубы сказала Харриет Хилли. — Вот старая сука.
Хилли никогда раньше не слышал, чтобы Харриет употребляла бранные слова, и ощутил, как холодок запретной радости пополз у него по спине.
— Сука, — сказал он более внятно, смакуя дурное слово.
— Что такое? — спросила миссис Фонтейн. — Это кто такое сказал?
— Заткнись, — тихо сказала Харриет Хилли.
— Кто из вас это сказал, признавайтесь? Девочки, кто это там с вами?
Харриет опустилась на колени, руками стала зачерпывать пригоршни земли и бросать их на полотенце.
— Быстро, Хилли, — сказала она. — Помоги мне.
— Кто там с вами? А ну-ка быстро говорите мне, а то я сейчас пойду и позвоню вашей маме.
— Вот дерьмо, — сказал Хилли, использовав, таким образом, весь свой запас дурных слов, и опустился на колени рядом с Харриет. Алисон стояла над ними, закусив губы, слезы неудержимо катились по ее лицу.
— Дети, отвечайте мне немедленно, слышите?
— Подождите! — вскричала вдруг Алисон. — Стойте! — Она повернулась и со всех ног бросилась к дому. Харриет и Хилли застыли у кошачьей могилы по локоть в земле.
— Куда это она побежала? — прошептал Хилли и перепачканной рукой пришлепнул у себя на лбу комара.
— Не представляю, — призналась Харриет.
— Ага, так это младший Халл там сидит! — торжествующе провозгласила миссис Фонтейн. — А ну иди сюда немедленно! А то я сейчас позвоню твоей маме. Иди сюда, кому сказала!
— Звони, сука, — пробормотал Хилли. — Ее все равно нет дома.
Дверь хлопнула, и Алисон выбежала из дома, прижимая что-то к груди.
— Вот, — выдохнула она, бросая кусочек картона в яму.
Это была ее лучшая фотография, сделанная прошлой осенью. На ней Алисон сидела, улыбаясь, глядя вдаль задумчивым, ясным взором, в розовом платье с кружевами у ворота и с розовыми заколками в волосах.
Не переставая всхлипывать, Алисон зачерпнула горсть земли и бросила ее на свое улыбающееся изображение. Земля рассыпалась по глянцевой поверхности фотографии. Какое-то время ее розовое платье просвечивало сквозь черные комья, застенчивые глаза еще виднелись, но следующие горсти скрыли их из виду.
— Ну же, живее! — прикрикнула она на младших детей, которые с некоторым испугом наблюдали за ее действиями. — Хватит возиться, быстрее закапывайте яму.
— Так вот оно что! — вскричала миссис Фонтейн. — Ну ладно, вы еще пожалеете об этом. Я иду звонить вашим мамам. Поняли? Видите, я уже иду к телефону. Я сейчас буду звонить вашим родителям. Вы очень пожалеете об этом.
Глава 2
Черный дрозд
Несколько дней спустя, около десяти часов вечера, когда Шарлот и Алисон давно уже лежали в постелях, Харриет осторожно спустилась вниз по лестнице и на цыпочках вошла в гостиную. Она зажгла свет и приблизилась к стеклянному шкафчику, где на полках было выставлено оружие — пистолеты и ружья, когда-то принадлежавшие некоему «дяде Клайду», которого Харриет в жизни своей не видела. По рассказам тетушек она знала, что по профессии Клайд был инженером, что характер у него был достаточно противный (в старших классах Аделаида училась вместе с ним) и что его самолет во время войны сбили над Атлантикой. Поскольку официального заключения о смерти дяди так и не поступило и по бумагам он «без вести пропал в море», Харриет никогда не думала о нем как о покойнике. Скорее она представляла его кем-то наподобие Бена Ганна из «Острова сокровищ»: исхудавшим, загорелым до черноты гигантом, скитающимся по необитаемым островам в изорванных в клочья штанах и с часами, разъеденными морской водой.