Дом мне не понравился — холодный каменный склеп. Отделан под земную старину. Интересно, истории никто не знает, но земная старина из моды не выходит. Я вспомнил милый уютный дом Арциньяно. Старина старине рознь. Мраморные полы и толстые нелепые колонны вдоль стен, тяжелые занавеси и картины в золоченых рамах. Я видел много голографий старых интерьеров разных земных дворцов. Здесь я нашел злобную карикатуру на красоту и изящество. Максимум денег и минимум хорошего вкуса. Дом казался отражением чьей-то заплывшей жиром души.
Наконец горничная привела меня в «мои апартаменты». Ужас! Так выглядел бы будуар маркизы Помпадур, если бы она была начисто лишена чувства прекрасного. В такой постели могут сниться только кошмары.
Пока я оглядывался, лакей внес дорожную сумку и порывался разобрать мои вещи.
— Вещи я разберу сам, — твердо сказал я, — вы оба можете идти, скажите только, когда здесь обедают?
— В восемь часов, — ответила девушка, и меня оставили одного.
Мы прилетели из солнечного воскресного утра сразу в немного печальный воскресный же вечер. Переодеваются здесь к обеду? Наверняка. Нет, это не имеет значения — важно, как оденутся Кальяри и Асколи. Хм, у меня теперь есть своя разведка. Я нажал кнопку на комме.
— Марио, Фернан, зайдите ко мне немедленно.
Через минуту оба охранника были здесь. Я встретил их, держа палец около губ. Марио с шумом захлопнул рот. Я сделал круговое движение рукой. Фернан кивнул, включил звуковой экран и достал индикатор «жучков».
— Где вас устроили?
— На первом этаже.
— Нет, ночевать мы все будем здесь. Ужинать вы будете с кем?
Фернан пожал плечами.
— Марио, узнай, пожалуйста, как местные интеллигенты оденутся к ужину? То есть к обеду, конечно, здесь это так называется.
— Ага, узнаю.
— В девять тридцать соберемся здесь и поделимся выводами, — сказал я.
— Какими выводами? — спросил Марио.
— Это я тебе потом объясню, — усмехнулся Фернан, — «жучков» больше нет.
— А были?
— Ого, пять штук.
— Давно стояли?
— Не меньше недели.
— Понятно. Марио, через пятнадцать минут ты должен сказать мне, в джинсах мне идти или во фраке, а ты еще здесь.
— А у тебя есть фрак?
Я застонал:
— Катись! Это важно!
Марио пожал плечами и ушел. Фернан продолжил исследовать апартаменты на предмет наличия единственного вида насекомых на Этне. А я отправился в душ: лошадиный пот очень едкий и пахучий. Понятно, зачем в ванной стоит стиральная машина. Я скинул туда свою одежду — через полчаса будет чистая и сухая.
Марио связался со мной по комму, и голос у него был какой-то задушенный — как выяснилось, от сдерживаемого хохота:
— Энрик! Знаешь, чем занимаются твои гости? Ломают голову, как им одеться к обеду.
— Так, понятно. Слушай, попадись им на глаза, и пусть они тебя как-нибудь спросят. А ты скажи, что я даже на обед к синьору Кальтаниссетта являюсь в джинсовом костюме. Это, кстати, правда.
— Ясно, — ответил Марио и отключился.
Своих гостей я поджидал в дверях: еще не хватало, чтобы этот засушенный старикашка отправил их переодеваться, как извозившихся младшеклассников.
Дворецкий был страшно недоволен, но возразить не посмел.
За обедом речь шла обо всякой ерунде — ничего полезного.
В девять тридцать Марио и Фернан уже ждали меня наверху.
— Маленький сюрприз! — сказал Фернан и вытащил не бесполезного кролика из неудобной шляпы, а ноутбук.
Я вчера об этом не подумал. Ористано — остров, интернет только через спутник, запросы надо специально защищать, и, кстати, компьютера я тут что-то не заметил.
— Сам догадался?
— Нет, профессор свой пожертвовал. Сказал, что ты все никак не можешь завести.
— М-мм, до сих пор было неактуально.
— Тут, между прочим, был такой хитрый «жук», все остальные — для отвлечения внимания, — похвастался Фернан своими успехами.
— Уверен, что один?
— Обижаешь!
— Давайте по делу. Кто что заметил? Марио?
— Почему я? Чего замечать, за ужином этим никто двух слов не сказал.
— Вот, а говоришь, не заметил. Так разве бывает? Вспомни Джильо.
— Да-а, странно.
Я посмотрел на Фернана.
— Сегодня воскресенье, — ответил он.
— Да, ну и что? — спросил Марио.
— Теплый воскресный вечер, начало лета — и никто не повез девушек танцевать в соседнее поместье? И здесь тишина, как в склепе.
— Они здесь рано встают, — возразил я, — завтра я должен быть на манеже уже в пять утра.
— Жизнь из-за этого не останавливается. Значит, они должны были повеселиться пораньше.
— Согласен. Марио, ты — как свой в доску парень — постарайся завтра выяснить причины всеобщего траура. Мне что-то не показалось, что Каникатти был таким хозяином, перемену которого стоит оплакивать хотя бы минуту.
— Вряд ли это получится, — заметил Фернан, — нас здесь все боятся. Когда, ты сказал, тебе вставать?..
— В четыре тридцать.
— И ты еще не в постели?!
Вот нянька на мою голову!
— Ладно, — проворчал я, — только письмо наберу.
У меня накопились кое-какие вопросы. Отвлекать от дел синьора Мигеля я не посмел, поэтому написал коротенькую записку профу с просьбой связать меня с тем работником штаба корпорации, который занимается новоприобретенным Ористано.
Глава 67
Без трех минут пять я подходил к манежу. Спать хочется, жуть! Несмотря на десятиминутное стояние под ледяным душем, чувствовал я себя не свежее пятинедельного покойника.
Кальяри меня уже ждал.
— Доброе утро, синьор Кальяри.
— Доброе утро. Пойдем, я научу тебя седлать лошадь.
Вулкан был рад меня видеть. Благосклонно приняв большое яблоко, конь дал пару советов, как его следует седлать. Так что справился я неплохо.
На манеже уже сидели в седлах трое мальчишек немного помладше меня. Мое появление в компании Вулкана произвело на них впечатление, но смотрели они хмуро.
— Садись верхом и отпусти повод. Трогать его руками нельзя.
Мы поехали по кругу. Кальяри стоял в центре с длиннющим кнутом в руках. Хм. С помощью Вулкана мне пока удавалось вовремя выполнять все команды, а равновесие я держал безо всяких усилий. В кемпо есть упражнения намного сложнее.
Вдруг, когда мы переходили на крупную рысь, Кальяри щелкнул кнутом, и на руке у мальчишки, который ехал напротив меня, появилась ярко красная полоса: он не удержал равновесия и схватился за повод. Парень смолчал, но ожег меня таким злющим взглядом… Я-то тут при чем? Хотя… Больно, обидно, при всех — а тут еще этот столичный хлыщ, первый раз сидит в седле, и все у него получается. Руку жалко, но придется принести ее в жертву.
«Вулкан, встряхни меня как следует».
Конь обиделся: он признал меня хозяином и не хотел причинять мне неудобства. Я скомандовал еще раз и потверже. Ах, так! Вулкан меня встряхнул. За повод я схватился ну очень натурально.
— Руки! — закричал Кальяри.
Черт бы его побрал! Я остановился и демонстративно подобрал поводья. Потом посмотрел ему в глаза.
— Я не больной и не калека, и щадить себя не просил! — отчеканил я и протянул руку к центру круга.
Как долго он замахивается… Щелк! На руке пониже локтя образовался двойной алый браслет. Легким движением коленей я послал недоумевающего Вулкана вперед. Теперь я здесь свой. Или, по крайней мере, могу стать своим.
Тренировка кончилась почти в восемь утра.
— А ты ничего, не плакса, — одобрительно сказал мне один из ребят, когда мы вели коней в денники, — тебя как зовут?
— Энрик, а тебя?
— Меня Стефан, а это Пьетро и Джованни, — представил он своих приятелей.