— Бабушка, с какой стороны дерево у нашей церкви?
— А рисуй себе с обеих, дружочек, пусть оба для церкви Господней послужат...
Миша рисует с обеих сторон по дереву, как велит бабушка, а Дуня, проходя мимо, задевает рисунок юбкой и стирает его. Миша горько плачет.
— Что наделала, глупая! Теперь не унять! — говорит Карповна.
А бабушка уж тут как тут. Мальчик прячет в её юбках заплаканное личико.
— Обидели тебя? У, эта дура Дунька, обидела! Да не плачь, дорогой, лучше одевайся: сейчас настоящую церковь увидишь. Вот дитя: и читает, и рисует только одно божественное! А тебя, Дунька, я в другой раз хорошенько поучу...
А Миша, слыша окрик бабушки, бросается к ней с воплем:
— Бабушка... миленькая... не надо... не учи Дуню!
— Ах, глупенький! Тебе из-за хамки и голову трудить не след...
— Нет, бабушка, не учи...
Но Миша уже расстроен. Он плачет горько, жалобно, и бабушка не знает, как его унять.
— Дуняша, — говорит она вдруг мягко, — принеси ты Михаилу Ивановичу зайчика: на кухне, сказывали, поварята вчера поймали.
Дуняша стрелой мчится и приносит маленького серенького зверька:
— На, ягодка наливная, забавляйся!
Обида забыта.
— Бабушка, смотри, как он поводит ушками! А какой хвостик!
— Куцый хвостик. Одевайся, голубчик.
И Мишу одевают. Слёзы высыхают на его глазах моментально от одной мысли, что он услышит свой любимый колокольный звон, услышит стройное пение, увидит блеск позолоты на иконостасе, увидит толпу.
И вот первый удар колокола долго гудит бархатным звуком...
Мише нравится мигание свечек в высоких подсвечниках, и знакомый голос священника, и вздохи, и коленопреклонение, и запах ладана, смешанный с запахом воска, и вкус мягкой просвирки, что выносят бабушке на оловянном блюде после обедни, и его праздничный костюмчик, в котором он ходит только в церковь.
Миша молится, читает заученные молитвы и считает Боженьку добрым, таким, как всё, что его окружает.
Но он уже устал от толпы; в душе — другое: хочется посидеть тихо, послушать и помечтать.
Дома ему бросаются в глаза два таза для варенья и бабушкина палочка — посошок, и пока бабушка разоблачается из праздничного «граденаблевого» платья в халат, он бьёт посошком по тазам.
«Бим-бом-бом!» — гулко звучит большой медный таз.
«Динь-ди-динь-ди-динь!» — подхватывает тонкий голос маленького.
— Бабушка, колокола! — радостно говорит Миша.
— Колокола, милый! — умиляется бабушка.
— Тазик-то, касатик, отдай; для варенья приготовили, — просит Карповна.
— Не хочу... бяшка... не тронь... — тянет Миша, готовый расплакаться, полный восторженного желания подражать как можно лучше колокольному звону.
— Не тронь, глупая! — говорит и бабушка.
— Да как же, сударыня, ягод начищено видимо-невидимо, а варить не в чем.
— Наиграется — сваришь, а испортится — выбросишь.
И Мише позволено бить в тазы сколько душе угодно, и бьёт он усердно, всё лучше и лучше подражая колокольному звону.
Ему так нравится звонить; не надо шевелиться; сидишь на одном месте, закроешь глаза и слушаешь.
И потом, едва мальчик зальётся плачем, ему несут медные тазы:
— Звони, батюшка, на здоровье, звонарик Христов!
Миша звонит и успокаивается от звона. А бабушка
не может вдоволь наслушаться. Бывало, тазы заняты вареньем на плите; расплачется мальчик, нечем его унять, кричит бабушка:
— Ряженых сюда, да скорее!
И живо сгоняют наверх дворню; кого из мальчишек вымажут сажей «арапом», кого разлохматят, кого оденут в рогожу, на кого натянут балахон — рукавами в ноги, а над головой завяжут его верёвкой; скачет такой «курыш», не видя под балахоном света, налетает на «арапа», на «медведя» — мальчишку в тулупе вверх шерстью, на соломенное чучело, а няня Карповна подыгрывает губами на гребёнке, закрытой бумагой.
III
Вдруг всему этому беспечальному житью настал конец. Зимой бабушка занемогла и уже не покидала кровати. Миша послушно влезал на эту гору пуховиков, сидел около любимой старушки, уплетал за обе щёки гостинец, читал божественное, слушал сказки или колотил в медные тазы. И хоть порой у бабушки болела голова, она терпеливо слушала долгие удары, гул медных голосов и хвалила звуки.
Но вот в одно утро приехал в Новоспасское доктор и привёз больной какой-то пластырь. Миша приоткрыл дверь, потянул носом воздух и убежал.