Мандарин-судья, сидя в мягком кресле, допрашивал маленького Хо.
Мандарин-судья допрашивал маленького Хо.
Голос мандарина звучал ласково, певуче, он уговаривал ласково.
— Ты не можешь не знать убийцы, маленький Хо. Назови хоть малейшие его приметы, и он не уйдет из наших рук. Ведь капитаны будут очень сердиться, если мы не накажем убийцу. Они потребуют с нас тяжелого выкупа, пришлют много, много солдат. Как мы можем противиться им?
Но Хо молчал, не опускал глаз под пристальным, будто сверлящим взглядом мандарина.
— Мы должны заставить тебя говорить и мы заставим, — угрожающе сказал мандарин и, улыбнувшись, дал знак слугам.
На Хо накинули легкую клетку, составленную из бамбуковых палок и веревок. Блестящая клетка казалась простой игрушкой.
Все палки были утыканы острыми гвоздиками, и когда, по знаку судьи, палач стал медленно вертеть ручку, палки сдвигались и сотни гвоздиков впивались в тело.
Каждое судорожное движение еще больше усиливало боль, а палки сдвигались все теснее, охватывали тело, сдавливали его, ломали суставы.
Кровь и слезы текли по лицу маленького Хо.
Два раза мандарин делал знак приостановить пытку и снова начинать. Откинувшись на мягкую спинку кресла, он, казалось, с любопытством наблюдал страдания маленького Хо.
— Ты заговоришь, маленький Хо, я знаю, что ты заговоришь, — тихим ласковым голосом повторял мандарин.
Палач круче повернул ручку и палки впились в тело, коверкая, ломая его.
Тяжким звериным криком закричал маленький Хо, — выдержать больше не было сил.
— Ага, я знал, что ты заговоришь, — радостно воскликнул мандарин и дал знак палачу остановить пытку.
Приподнявшись, мандарин совсем близко нагнулся к Хо, боясь пропустить его слова.
Теряя разум от боли, чувствуя, что больше он не выдержит, Хо собрал последние силы, открыл рот, вздохнул и крепко сжал зубы.
С перекошенным от ярости и боли лицом, Хо открыл рот и выплюнул кровяным комком прямо в лицо мандарина.
Чтобы не стать предателем, маленький Хо откусил свой язык.
Отшатнувшись, мандарин брезгливо стер с себя кровь и дал знак палачу покончить с маленьким Хо, который теперь не мог быть больше полезным свидетелем.
За толстыми стенами тюрьмы мандарину не слышно было, как уже собирались на улицах в колонны тысячи китайских рабочих и все громче неслись грозные возгласы:
— Долой белых угнетателей! Долой их приспешников, палачей!
