Но трава вдругъ покрылась большою тѣнью, и какъ будто бѣлое облако появилось надъ колокольчикомъ. Іоганнесъ едва успѣлъ отстраниться и взлетѣлъ къ Виндекинду, сидѣвшему высоко въ цвѣтущей чашечкѣ жимолости. Оттуда онъ увидѣлъ, что бѣлое облако было носовымъ платкомъ; толстая дама сѣла на платокъ и опустилась на бѣдный колокольчикъ, бывшій снизу.
Ему некогда было пожалѣть цвѣтовъ, потому что шумъ голосовъ и трескъ вѣтвей наполнилъ поляну, и появилась масса людей.
— Ну, теперь мы потѣшимся! — сказалъ Виндекиндъ.
Пришли люди, женщины съ корзинами и зонтиками въ рукахъ, мужчины въ высокихъ черныхъ шляпахъ на головѣ. Всѣ почти они были одѣты въ черное. Въ зеленомъ лѣсу, залитомъ солнечнымъ свѣтомъ, они казались большими чернильными пятнами на чудной картинѣ.
Кусты были раздвинуты, цвѣты раздавлены, еще много бѣлыхъ носовыхъ платковъ разложено; покорные стебельки травъ и терпѣливые нѣжные мхи, вздыхая, сгибались подъ тяжестью, взваленною на нихъ, подъ страхомъ совсѣмъ болѣе не оправиться послѣ такого пораженія.
Сигарный дымъ проникалъ между вѣтками жимолости и прогонялъ со злобой нѣжный ароматъ цвѣтовъ. Громкіе голоса спугнули веселую семью синицъ, искавшихъ въ ужасѣ спасенія въ ближайшихъ деревьяхъ.
Одинъ изъ толпы поднялся и всталъ на холмикъ. У него были длинные бѣлокурые волосы и блѣдное лицо.
Онъ что-то сказалъ; тогда всѣ люди широко раскрыли рты и начали пѣть, такъ громко, что вороны съ карканьемъ поднялись изъ своихъ гнѣздъ въ вышину, а любопытные кролики, пришедшіе съ дюнъ поглазѣть, въ ужасѣ побѣжали прочь, и бѣжали цѣлую четверть часа еще послѣ того, какъ были уже въ полной безопасности.
Виндекиндъ смѣялся, отгоняя отъ себя сигарный дымъ листомъ папоротника.
Наконецъ, пѣніе прекратилось, и бѣлокурый сталъ говорить. Онъ громко кричалъ, чтобы всѣ его слышали, но то, что онъ говорилъ, звучало дружелюбно. Онъ называлъ людей братьями, говорилъ о чудной природѣ и о чудесахъ творенія, о божьемъ солнечномъ свѣтѣ, о птицахъ и о цвѣтахъ.
— Что это значитъ? — спросилъ Іоганнесъ. — Какъ онъ можетъ говорить объ этомъ? Развѣ онъ знаетъ тебя? Онъ — твой другъ?
Виндекиндъ презрительно покачалъ, головой, обвитой вѣнкомъ.
— Онъ меня не знаетъ, и такъ же мало знаетъ солнце, и птицъ, и цвѣты. Все, что онъ говоритъ — пустая болтовня.
Люди, однако, очень почтительно слушали, и толстая дама, сидѣвшая на голубомъ колокольчикѣ, нѣсколько разъ принималась плакать, вытирая слезы кончикомъ своего платья, потому что не имѣла въ распоряженіи носового платка.
Бѣлокурый сказалъ, что солнце такъ весело свѣтитъ только рада ихъ прогулки. Тогда Виндекиндъ насмѣшливо захохоталъ и бросилъ изъ-за густой листвы желудь прямо ему въ лицо.
— Вотъ еще! — сказалъ онъ: — солнце станетъ для него свѣтитъ! Каково самомнѣніе!
Но бѣлокурый слишкомъ разгорячился, чтобы обратить вниманіе на желудь, слетѣвшій откуда-то на него; онъ говорилъ еще долго, и все громче и громче. Въ заключеніе онъ раскричался такъ громко, что листья затрепетали и травки въ ужасѣ покачивались изъ стороны въ сторону. Когда онъ, наконецъ, успокоился, всѣ снова начали пѣть.
— Тьфу! — сказалъ дроздъ, слушавшій этотъ шумъ съ высокаго дерева; — какой отвратительный гвалтъ! Мнѣ гораздо пріятнѣе, когда коровы приходятъ сюда.
Дроздъ, какъ извѣстно, большой музыкальный знатокъ и обладаетъ тонкимъ вкусомъ.
Послѣ пѣнія люди вытащили разныя корзины, коробочки, пакетики и всевозможные съѣстные припасы. Были разложены бумажки, розданы хлѣбцы, апельсины. Показались также и бутылки.
Тогда Виндекиндъ призвалъ своихъ союзниковъ-сотоварищей и сталъ осаждать пирующее общество.
Одна храбрая лягушка прыгнула старой дѣвѣ на колѣни, какъ разъ около хлѣбца, который она только-что собиралась съѣсть, да такъ и осталась тамъ сидѣть, какъ бы сама пораженная своею смѣлостью. Дѣвица громко закричала, съ ужасомъ глядя на пришельца, но не смѣла пошевелиться.
Храбрый примѣръ нашелъ подражаніе. Зеленыя гусеницы поползли неустрашимо по шляпамъ, носовымъ платкамъ и хлѣбцамъ, распространяя вездѣ страхъ и ужасъ; большіе толстые пауки-крестовики стали спускаться по блестящимъ паутинамъ въ стаканы съ пивомъ, на головы и шеи, при чемъ всякій разъслѣдовали пронзительные возгласы; безчисленныя мухи устремились прямо на лица людей, и жертвовали жизнью для добраго дѣла — кидаясь на яства и напитки.
Наконецъ, пришли муравьи необозримыми полчищами, и стали нападать на непріятеля въ такихъ мѣстахъ, гдѣ никто и не воображалъ. Это вызвало страшное замѣшательство и ужасъ! Поспѣшно вставали мужчины и женщины съ давно придавленныхъ мховъ и травъ, и бѣдный колокольчикъ былъ освобожденъ благодаря удачному нападенію двухъ муравьевъ на ноги толстой дамы. Отчаяніе росло! Танцуя и подпрыгивая съ удивительными гримасами, люди старались освободиться отъ своихъ преслѣдователей.