Это окончательно выводит из себя грозных ледгундских рыболовов. Они выскакивают из-за своего прилавка и, словно девятый вал, надвигаются на гномов.
— Сейчас мы этим селедочникам…
Гномы вскакивают на ноги.
— Спокойно, ребята… спокойно… — хлопает их по плечам Мастер Шон. — Только не драться. А то запрут вас опять на острове. Его Величество, дай ему Господь, он очень справедливый, но ведь он всего этого своими глазами не видит. Скажут ему, что гномы людей побили, — и суши весла! Только не драться, ребята! На каждом рынке есть стража. Я за ней уже послал. Что-то эти тресочники совсем обнаглели! Такие — тонуть будешь, так и весла не протянут! Тоже мне, рыбаки!
Ледгундцы придвигаются почти вплотную. Только шаг отделяет их от гномьего прилавка. Всего один шаг. Мастер Шон встревоженно оглядывается, но стражи все еще нет.
— Вам здесь не место, — тем временем говорит кто-то из ледгундцев.
— Простите, — твердо возражает Керц. — Но вообще-то здесь — Олбария. Наш дом. Так что если уж рассуждать подобным образом, то именно вам здесь не место.
— Здесь не Олбария, здесь рыбный рынок, ты, коротконогий бритый щенок, — рычит кто-то из ледгундцев.
— А на рыбном рынке — где бы он ни был! — королями всегда — мы! — подхватывает второй. — И скорей уж море высохнет, чем какие-то гномы будут нас жизни учить!
— Отчего ж не поучить жизни тех, кто в ней ровным счетом ни черта не понимает? — холодно интересуется Керц.
Он и сам не заметил, как сжал кулаки. Зато ледгундцы заметили. Заметили и обрадовались. Им и впрямь охота подраться. Они не знают еще, что такое гномский кулак.
Их счастье, они так и не узнают этого. Слишком дорогой ценой досталась гномам эта их свобода, чтобы обменять ее на возможность разбить пару-тройку глупых голов. После акушеров они — первые, кому было дозволено покинуть остров. Пусть на время, а все же…
— Керц, замолчи! — приказал наставник Шон, и Керц замолчал. — Эй, вы, прекратите немедленно! — потребовал Мастер Шон, обращаясь к ледгундским рыболовам. — Как вам не стыдно! Мы — такие же рыбаки, как и вы. Как вы можете так обращаться с товарищами?!
— Вы?! Рыбаки?! — услышал он в ответ. — Да вам только отхожие ямы выгребать!
— Спокойно ребята, сейчас подоспеет стража, — обращаясь к гномам, добавил наставник.
Кто-то из ледгундцев выхватил из бочки селедку и запустил ею в Керца. Селедка попала в лоб, отскочила и шлепнулась на землю. Керц даже бровью не повел. Стоял, глядя на ледгундцев. Молча стоял. Селедочный сок стекал по лицу. Ледгундцы захохотали. Шутка понравилась. Вот уже несколько рыбин полетели в гномов. Те продолжали стоять неподвижно.
— Ко всему прочему, они еще и трусы! — заорал какой-то храбрец.
— Это оттого, что селедку ели! — тотчас подхватил второй.
Восторженно завопив, он запрыгнул в открытую бочку сельди и принялся там отплясывать какой-то дикий танец. Из одной бочки перескочил в другую, третью, пнул ногой полную рыбы корзину…
И гномы не выдержали. Они и сами не заметили, как, опрокинув прилавок, шагнули вперед.
— Стойте! — возопил Мастер Шон, бросаясь наперерез. Встав перед ледгундцами, он заслонил их собой.
— Стойте! — повторил он. — Не пачкайте руки об это дерьмо!
— Как ты сказал, старый пердун? — рявкнул здоровенный ледгундец. — Это мы — дерьмо?!
Подхватив Мастера Шона, он швырнул его в гномов. Ледгундцы двинулись вперед.
— Стража! — вдруг крикнул один из них, но было поздно.
Рыночную стражу в этом прибрежном городке нанимали из бывшей пограничной, так что ни убежать, ни оказать сопротивления ледгундцы не смогли. Их скрутили и увели, а остаток трески конфисковали.
Гномы принялись наводить порядок. Улыбались и даже пытались шутить, но… На душе было гадко. Смотреть на рыбу, потоптанную вражескими сапогами, было больно. Кто-то, не выдержав, всхлипнул. К нему тотчас присоединился другой. Керц держал в руках растоптанную селедку и чувствовал, как непрошеные слезы текут по щеке. Вот ведь и не хочешь плакать, а плачется…
— Да вы что, ребятки! — воскликнул Мастер Шон. — Да плюньте вы на них! Из-за каких-то засранцев… им сейчас стражники так насуют, добавки никто не попросит!
Вместо ответа Керц протянул ему раздавленную рыбину.
— Это не потому, что они — лучше… и не потому, что — злые… — дрожащим голосом попробовал объяснить он. — И не потому, что нам рыбы жалко, хотя жалко… такую красоту — ногами… но… дело не в этом… просто…
Он замолчал, не в силах подобрать слова. Тому, что он пытался выразить, требовались какие-то совершенно особенные слова. У него таких не было. Он глубоко вздохнул и решил все-таки попробовать. Потому что если наставник Шон не поймет, тогда и вовсе кому-то что-то объяснять бесполезно.