— Глаза все себе испортишь, если будешь в темноте читать на этом, как его, планшете. Быстрее умывайся и одевайся, скоро обед!
После обеда Аврора отпросилась на прогулку вокруг дома. Вышагивая вдоль облупившихся стен, она то и дело поглядывала туда, где в пруду уныло проводил свои дни и даже годы бывший деревенский мальчишка Доминик. Ладно, она теперь кое-что знает обо всей этой истории. Но что это даёт? Приходилось признать, что ничего. И что делать дальше? Неизвестно…
Наконец, девочка составила для себя следующий план.
Во-первых, надо вечерами время от времени заводить с отцом разговоры о большом доме. Пусть он подумает, что Аврора скучает и от скуки проявляет любопытство. Может быть папа знает что-то о прошлом дома и его хозяйки, но не обращает на эти факты никакого внимания, полагая, что всё это не имеет отношения к делу. Надо также расспросить его о планировке дома, вдруг выяснится что-то интересное…
Во-вторых, надо хотя бы раз в неделю навещать Доминика-Левиафана. Пищу для него надо собирать постепенно, каждый день припасать понемногу чего-нибудь непортящегося и прятать, чтобы не нашла Лукреция. Прятать можно в чемодан, Лукреция туда не заглядывает, когда убирает в комнате. Надо надеяться, что Левиафан вспомнит ещё что-нибудь важное.
В-третьих. Надо побольше времени проводить с Лукрецией. Они будут разговаривать и, если женщина будет доверять Авроре, то может открыть ей какую-нибудь тайну. Если, конечно, она эту тайну знает, и если такая тайна вообще существует.
Ещё оставалось, в-четвёртых. Можно ночью попробовать прокрасться в особняк и самой все осмотреть. Дом на ночь запирался, но можно подумать, как туда проникнуть. Но… Это, если честно, был пункт плана, который совсем не хотелось выполнять. И даже не хотелось о нём думать. С той минуты, когда Аврора узнала, что в большом доме на самом деле обитала злая колдунья, которая превратила мальчика в водяное чудище, девочка совсем не горела желанием приближаться к её жилищу, пусть и бывшему. Да, она трусиха, но ей вовсе не хочется повторить судьбу несчастного Доминика, а то и чего похуже. Сначала надо попробовать обойтись тремя первыми пунктами.
Аврора вернулась домой и отправилась на кухню.
— Лукреция, давайте я что-нибудь поделаю!
— Ну что же, пойди к себе, повяжи немного. А в воскресенье я тебе новый узор покажу. Сейчас мне недосуг.
— Нет, я хотела здесь чем-то заняться, вам помочь. Мне одной очень скучно. И грустно.
— А ты точно хочешь? Не начнёшь после папаше жаловаться, что устала, ручки свои натрудила?
— Нет, что вы! Мне будет очень интересно ещё чему-то научиться, а не только вязанию. Вы так вкусно готовите, я тоже так хочу!
— Ну что же. Дело полезное. Только не всё сразу получается. Начни с простого. Научись для начала овощи чистить. Только смотри, не порежься.
Лукреция посадила свою добровольную помощницу на маленькую скамеечку, поставила перед ней корзину картофеля и показала, как его нужно чистить.
С первой картофелиной Аврора возилась минут десять и очень удивилась, когда в её руке в результате оказался очищенный клубень не больше грецкого ореха. И это из увесистой крупной картошки! Лукреция, увидев итог, хмыкнула, но ругать не стала. Сказала, что для первого раза вполне прилично. И что правду гласит пословица, что дорогу осилит идущий.
И верно, с каждым разом очищенная картошина становилась всё крупнее, а срезанная кожура — всё тоньше.
— Смотри-ка! — удивилась Лукреция. — Да ты скоро дочек моих догонишь. Молодчина!
Так началось освоение Авророй разных домашних дел. Она училась готовить, убирать, стирать. Лукреция, правда, шутливо ворчала, что если так пойдет дальше, то она станет совсем не нужна, и её уволят. Но Аврора чувствовала, что между ними возникает единство и понимание. Лукреция охотно советовалась с девочкой о том, что приготовить, рассказывала о семье и о селе, в котором они жили. Только вот о доме молчала. А если Аврора начинала любопытствовать, только махала рукой и говорила, нечего, мол, об этом говорить, бесовское обиталище, и только!
— Папашу твоего жалко. Бьётся, бьётся, горемыка, а всё без толку. Аж с лица спал. Говорю я, уезжать вам надо скорее из этого гиблого места, ноги уносить.
— Но тогда у нас не будет денег, чтобы вылечить маму! И тогда она, она… — голос у Авроры задрожал и она замолчала.
Лукреция тяжело вздохнула, вытерла руки, подсела к Авроре и погладила её по голове:
— Ну, ну, не плачь. Думаешь, я не понимаю? Думаешь, мне твою матушку не жаль? А что поделаешь? Денег вы здесь всё равно не получите, хоть из кожи вылезете, а дом этот проклятый всё равно никому не поддастся. Заколдован он, понимаешь? А как расколдовать, никому не ведомо…