Тут Аврора увидела отца и господина Му, направляющихся от особняка к их домику. Она выскочила в коридор и услышала конец разговора.
— Мы обо всём договорились. Автобус с рабочими прибудет завтра утром. Прошу обеспечить им фронт работ. Все расходы в разумных пределах будут оплачены. Держите меня в курсе дела. Я, в свою очередь, периодически буду контролировать ход работ. Желаю успеха.
После этих слов раздался звук отъезжающего автомобиля.
Через минуту папа уже сидел на диванчике рядом с Авророй.
— Я вижу, ты уже обживаешься на новом месте. Молодец, дочка. Я думаю, всё будет хорошо. Работа, я уверен, будет выполнена в срок. Ничего сложного. Возможно в доме от сырости присутствуют споры грибка, вот они-то и портят всё. Сделаем анализ, обработаем фунгицидом, вот и решение проблемы. Ну а сейчас, я немного поработаю с документами, потом пообедаем, и отдыхать! Да, Аврора, вот что. Пообещай мне, дочка, что не будешь гулять по саду и, особенно, заходить в большой дом. Сад сильно зарос, там могут быть ядовитые растения, да и змей, говорят, здесь видели. В особняке тоже сейчас небезопасно, всюду строительные леса, инструменты, можешь пораниться. А мне сейчас надо, чтобы с тобой всё было хорошо. В этом твоя помощь. Понимаешь?
Аврора кивнула. Жизнь на новом месте рисовалась скучной и неинтересной. Остаётся только тайна… Если только она действительно есть.
6. К чему приводит непослушание
Целая неделя прошла с того дня, когда Аврора впервые оказалась в этом месте, отгороженном от всего мира высокой чугунной оградой. И это было поистине необычное место. Во-первых, вся территория заросла непроходимым бурьяном. Снаружи ограды росла только самая обычная трава, а здесь было прямо какое-то буйство зарослей, почти как в джунглях. Во-вторых, здесь всегда была плохая погода. Ну нет, не совсем плохая но и не такая, какой положено быть летом. Солнце почти не показывалось из-за туч, если случался дождь, то это был не весёлый летний ливень или даже гроза, а скучный, моросящий, холодный дождичек, как будто на дворе стояла поздняя осень. От этого Авроре было грустно, и грусть её усиливалась ещё и от того, что у папы явно не ладились дела. Нет, он, разумеется, говорил, что всё хорошо, что просто надо разобраться в причинах неудач, но… За неделю уволилось четверо рабочих, и Аврора слышала, как один из них в сердцах орал, что его жизнь ему дороже любых денег, и находиться в доме, где явно нечисто, он больше не собирается… Папа ответил ему, что не надо все неприятности валить на козни неких потусторонних сил. Рабочий ничего не ответил, только сплюнул себе под ноги и удалился. А Лукреция, присутствовавшая при этом разговоре, пробормотала себе под нос что-то про «про́клятое место».
Ещё Аврора подслушала (случайно, совершенно случайно! Просто домик был слишком мал, невольно все разговоры были слышны), как папа уговаривал Лукрецию работать у них и по воскресеньям. Собственно и не работать, а просто посидеть с Авророй, пока он будет ездить проведывать маму в больнице.
— Почему бы вам не брать дочку с собой, господин Аланс?
— Аврора плохо переносит поездки на автомобиле, а дорогу в оба конца в один день ей просто не выдержать, особенно по такой дороге.
— Зря вы вообще её сюда привезли. Разве это место для малого ребёнка?
— Я всё понимаю, но у меня не было другого выхода. Наша мама лежит в больнице. У неё тяжёлое заболевание, и нужны деньги на операцию. Никаких родных у нас нет, так уж вышло. Не отдавать же мне дочку в приют!
— И то лучше, чем здесь! Вы тут только неделю, и то кое-что уже заметили. А я скоро месяц, как здесь прислуживаю, всего навидалась и наслушалась. Не принимает этот дом вашей работы, не принимает, потому что проклятье на нём! А вы этого не хотите признать!
— Если вы так боитесь этого места, что же вы согласились здесь работать?
— А то и согласилась, что не у одного у вас обстоятельства! Муж мой два года назад помер, а у меня не один ребёнок, как у вас, а пятеро! Младшая ровесницей вашей дочке будет, а старшей уже девятнадцать, помощница мне. Да всё равно тяжко, всех надо одеть-обуть, накормить. А где в селе денег взять? Всякой работе рад будешь!