— Да уж, — сказал Вит.
Битва на «сломке» не утихала. Какой-то из призрачных летательных аппаратов рухнул во двор на той стороне дороги.
— Сколько тебе лет? — вдруг спросил Виталик. — По-настоящему?
— Если переводить на ваш счет, — ответил Максим, — то примерно как тебе. Одиннадцать. Меня не так давно сделали.
— Ты робот?
— Ну… почти. Мы не рождаемся. Мы друг друга создаем. Мы этому у вас учимся. Фантазировать только вы умеете. Нам потому и надо жить рядом с вами: очень трудно что-то создать просто так. Мы ведь сами… фантазия. А вам легко.
— Ничего себе, — сказал Вит. — Ученички.
— Я только хотел понять.
— Чего понять?
— Вас боятся в космосе.
— Боятся?
— Да. Вам могли бы подсказать, к примеру, как быстрее построить звездный корабль. Уже даже подсказывали. Но потом перестали.
— Почему?
— Вы все время учитесь убивать. С детства. Вы даже играете в это все время. Только кто-то потом продолжает уже по-настоящему, а кто-то нет. Любой может, но не всякий будет. И я решил проверить.
— Кто будет, а кто нет?
— Да.
— Прид-дурок, — сказал Вит. — Проверил?
На «сломке» рвануло. Почва дрогнула. Нарочито свистя, пронесся осколок, пробил крону липы и вошел в землю недалеко от ноги Максима.
— Эхо, — сказал Симонс. — Обыкновенное эхо. Там уже никого нет. Из людей никого…
— Куда все делись? — спросил Вит.
— Дома. — Симонс помедлил. — Гошка тоже с ними…
— Гошка?
Сказать: гора с плеч свалилась — ничего не сказать. Шар земной — вот разве что.
— Он же был мертвый.
— Был. Он вообще-то и сейчас лежит в овраге. Его там и бросили. За тобой гнались. Просто, как только пуля попала, он из игры тут же выбыл. А здесь осталась оболочка. Копия.
— Ты… не сказал, что будет, если здесь убьют.
— А вы не стали бы играть?
— Нет… — сказал Вит. — Все равно бы стали… наверное.
Он совсем запутался.
— Это нечестно. Я попал в Гошку. Испугался. Если бы попал Берт — мы бы его потом к стенке поставили.
— Вряд ли, — ответил Симонс.
— А почему тогда я? — спросил Вит.
— У тебя был еще один убитый.
— Кто?
— Тот человек, по телевизору. Около люка, куда еще кровь стекала.
— Откуда знаешь?
— Из твоей головы, вот откуда. Из чего, по-твоему, тут все сделано?
Виталик вспомнил, как Гошка спрашивал об этом.
— Из чего?
— Из того, что в вас есть. Во всех. Ваша улица, к примеру. Автоматы думаешь, они точно такие же, как настоящие? Сейчас! Они такие, какими вы их воображаете. Даже синие лопухи — это же Букин придумал.
Точно. Лешка выдумал считалочку, где рифмовались «ух» и «лопух», только почему-то лопух у него был синий.
— Я просто взял у вас из головы всего понемногу и перемешал. Даже сделал так, как будто мы всегда друг друга знали. Это мы легко умеем, не новое придумывать. А про твоего автоматчика я узнал, когда ты про него подумал там, у стены. И начал тебе помогать.
— Помогать? Ничего себе…
— А из-под расстрела, по-твоему, любой дурак сбежит? А на вертолете я зря овраг патрулировал и другим говорил, что тебя не вижу? А Юлька в роботе — если бы я ее не отвлек, мы бы тут, может, вообще не сидели.
— Спасибо, — сказал Вит. — А просто остановить игру нельзя было?
— Нельзя. Правила все-таки.
— Правила? А ну и что? Выбыл бы — и всего делов.
— Мне нужно было бы проводить новую игру. Искать других.
— По фиг?
— Испытание — оно не только для вас. Оно для меня тоже. Мне пора отсюда.
— Почему?
— Хороших скафандров на всех не хватает. Наши многие могут перелезать из одного в другой. Их у вас так и зовут — бродячие герои. Любая оболочка рано или поздно изнашивается. Мне пора искать свою планету.
— А здесь ты можешь остаться? В этой… «кривальности»?
Очень кстати снова грохнуло. Еще и еще. Не на «сломке», совсем в другом месте. Последний взрыв был самый-самый.
— Базу разбомбили, — сказал Симонс. — Я ее заминировал.
Виталик ответил:
— Эхо войны.
Потом спросил:
— А как я отсюда выберусь?
— Можешь просто встать и идти. Только иди обратно через «сломку». Не бойся, эхо стихает.
Вместо канонады и правда слышались только редкие хлопки и шипение.
Вит поднялся.
— Ладно тогда.
Уходить почему-то уже не хотелось. Как будто не все еще было сказано.
— Ладно, — повторил Виталик. — Я пошел.
В ладонь стукнуло. Не думая, сжал руку — и почувствовал рукоять меча.
— Нужно будет еще кое-что сделать, — произнес Максим.
— Что?
Но Виталик уже понял. Его самого будто кто-то стиснул в руке, оставив снаружи плечи и голову.