Гошка состроил гримасу. А маленький Лешка Букин разглядывал синий лопух.
На пустыре, где начиналась игра, лопухов хватило бы вооружить целую роту. Максим сказал, дальше будет меньше, но без оружия и боеприпасов они не останутся.
— Нет, а это все-таки что? — Вит повел рукой вокруг.
— Искривленная реальность.
— Как-как? — переспросила Юлька.
— Кривальность! — выпалил словодел Гошка.
— Сам ты «кривальность», — сказала Юлька.
— А хорошо, — согласился с Гошкой Симонс.
…Когда настрелялись вдоволь, Максим подскочил к рябинке, и, подпрыгнув, срубил ее ногой. Короткий салют заменил аплодисменты.
— Теперь, — сказал Симонс, — вот. Группа поддержки.
И отдернул полог из маскировочной сетки. Полог висел на перекладине, вставленной в развилки двух кленов. На сооружение поначалу никто даже не взглянул.
За сеткой в несколько рядов выстроились худые, бледные солдаты. Все на одно лицо.
Игроки отпрянули. Ахнули:
— Роботы!
— Клоны! — сказал начитанный Виталик.
— Нет, — ответил Максим.
— Тогда киборги, — вспомнил кино Берт.
— И не киборги. Солды.
— Кто?
— Солды.
— А почему не солдаты?
— Они ненастоящие. Настоящие солдаты — это мы.
— А из чего они? — спросил Гошка.
— Не знаю. Из чего тут все?
Игроки разом завертели головой. Потом одновременно посмотрели на солнце.
Солнце было там же, где и два часа назад. Почти в зените. Странно, ведь когда Симонс сказал, что сводит их туда, куда они еще ни разу не лазали, был вечер. Сегодняшний. Может, потому рассказам Симонса о пришельцах так легко и поверили. Вечером все необычное, плохое и хорошее, само приходит на твою улицу и говорит с тобой.
— Кривальность… — повторил Гошка.
Облака тоже не двигались.
— А эти солды… они включены? — опять спросила Юлька.
— Пока нет. Включаются по команде.
— А как ими управлять?
— Объяснить, что надо делать. Они тупые, но вообще понятливые.
— Мы с ними воевать будем? — поинтересовался Вит.
— Нет. Они — только «пушечное мясо». Даже пули у них не действуют. Ну, синяк будет. И все.
— А на фига они тогда? — спросил Гошка.
— Как на фига? — сказала Юлька. — Одним, что ли бегать по пустой улице?
— А я понял, — сказал Вит. — Это как бомбардировщик, когда он кучу фольги выбрасывает. Чтобы локатор обмануть. Получается много-много точек на экране. Ложные мишени!
— И так тоже, — согласился Максим.
— А их самих можно убить? — спросил Гошка.
— Попробовать хочешь?
— Н-нет…
Симонс отшагнул назад и расстегнул кобуру.
Дальний солд в переднем ряду лопнул. Ошметки растаяли, не долетев до земли.
Симонс начал стрелять, как в тире. Второй, третий. Четвертый выстрел заглушила автоматная очередь. Виталик от неожиданности чуть не упал, прикрыв руками голову.
«Шмайссер» замолчал, наверное, когда иссякли патроны.
Игроки выдохнули.
— Лешка, блин! — Симонс.
— Предупреждай! — Вит.
— А по шеям? — Берт.
— Придурок! — Гошка.
— Их же почти не осталось, — Юлька обескуражено смотрела на троих уцелевших.
— Это ерунда, — сказал Симонс.
Достал из-под лопуха предмет — на вид обычная обойма, зачем-то раскрашенная в хаки. Повыщелкивал патроны — раз, два, три большим пальцем. Игроки так увлеклись его манипуляциями, что не заметили, как рядом выросли семеро новеньких солдов.
— Класс! — восхитилась Юлька. — Для них патроны как семена?
— Вроде, — сказал Максим.
— В каждой по стольку? — спросил Берт.
— Разные есть.
— Все равно они какие-то не такие… — Юлька кривила аккуратные губы.
— Вид можно поменять. Покрути вон ту пуговицу. Просто представь, что надо, и покрути.
— И винтовки у них старые, — сказал Гошка.
— Модель тоже можно менять. Нельзя только автоматическое оружие.
— Почему?
— Чтобы отличались от нас.
— Гош, — сказала Юлька, — а приятно будет, если по тебе очередью?
— А дивизию из них можно набрать? — спросил Берт.
— Решим, — сказал Симонс. — Сначала правила.
Правил оказалось немного. Играют команды. Нужно уничтожить или захватить в плен соперника. Или найти особое оружие.
— Какое? — спросил Гошка.
— Не знаю. Маэстро сказал, кто найдет, ни с чем его не спутает.
— На фига это?
— Не знаю. Может, у инопланетян такое будет. Надо ко всяким неожиданностям привыкать.
— А как делиться на команды? — спросила Юлька.
— Тут ничего не сказали. Как хотим.