Но даже это не могло спасти. Если бы не Симонс.
Игроки, кроме Лешки, опомнились, когда Вит уже перебирался с ветки на стену. Опомнились и стволы: Юлькина «М-16», Бертов «мини-узи» и пистолет Симонса. Свой огнемет перед расстрелом Максим отложил. Но раньше всех опомнились его солды. Еще до того, как трое старших расстрельщиков нажали курок, вся команда угодила под перекрестный огонь. Плотный и болезненный.
Симонс, скорее всего, отдал приказ стрелять, как только свистнет хоть одна пуля. И забыл отменить. Может, и вспомнил бы, да Лешкин «шмайссер» помешал.
Короче, все, предназначенное Виту, прошло стороной.
Спрыгнуть со стены оказалось труднее, чем забраться. Вроде та же самая, а кажется выше. Ноги больно впечатались в грунт. Вит упал на четвереньки, и рывком, как бегун с низкого старта, ринулся в чащобу садовых джунглей.
Здесь он никогда не был, хотя мимо проходил много-много раз. Дорогу выбирал по наитию.
По стене лупили солдовские и боевые пули. Орали игроки; рявкал Симонс, запоздало приказывая не в меру усердным телохранителям прекратить огонь. Затрещал, падая, спиленный со стены дубок.
Виталик пробежал сад насквозь, перелез соседский забор и нырнул в огород, заросший бамбуком. Пока перелезал, зацепился футболкой. Разрыв пришелся точно на Чебурашку.
Первое здание на Ореховой — краеведческий музей — украшало фасадом центральную площадь города. До революции большущий дом с часами и статуями принадлежал банкиру и меценату Крутову.
Старинно-цивилизованная часть тянулась недалеко: Ореховая мельчала до одного этажа, сменяла каменные постройки на деревянные и обретала хитрую кривизну, гуляя то так, то этак. В общем, напоминала пьяного, который на людях еще себя держит, а потом… Виной всему был овраг. Рассказывали длиннее и шире нету не только в нашем городе, но и в ближайших тоже.
На соседних с Ореховой улицах трамвайные рельсы зарастали бурьяном по колено. Красный вагон не ехал, а плыл, и когда темнело, люди шли домой в запахе пыльной травы и грохоте кузнечиков.
Каждая улица была почти что другая страна. Там дома сплошь двухэтажные, с тонкими дощатыми стенами, островерхими крышами и частыми переплетами окон. А тут уже каменные, и рябиновые кисти метут пузатые балконы, и стоит на перекрестке могучая, как бастион, трансформаторная будка. И везде загадки.
Вообще, тут можно было прожить, почти не выбираясь в большой мир центральных улиц. Все рядом: и школа — красно-кирпичное строение с лабиринтом коридоров, — и кинотеатр «Дружба», где недавно шел жуткий-прежуткий фильм «Кинг-Конг жив», и детская поликлиника. И еще церковь. Сюда часто ходили бабушки, и некоторых детей здесь крестили. Гошку, например. Временами и вокруг Виталика заводился разговор. Он не понимал. Привык, что Бога нет, во всех фантастических книгах про это написано, а тут вдруг стали поговаривать, что все-таки есть. Как он может быть и не быть, в голове не укладывалось.
А где-то посередине Ореховой был пустырь под названием «сломка». Здесь было сломано сразу несколько домов, за что пустырь и получил свое прозвище. Кусты малины и шиповника скрывали обрушенные печные трубы. Горлышки бутылок пускали из лопухов жирных солнечных зайцев. Но алкогольное время наступало ночью, а утром, днем и вечером «сломка» принадлежала детям и пасущимся козам.
По вечерам, сидя под большой березой на остатках фундамента, слушали рассказы. Страшные: про убийцу Фредди Крюгера, утопленника Джейсона и робота Терминатора с цифрами в глазах. Невероятные: про непобедимого Брюса Ли и его учеников. Вполне реальные: про домовых в деревне у Юлькиной и Гошкиной бабки.
Здесь, на «сломке», Альберт с Витом выдержали первый серьезный бой.
Уже уничтожены были три солдовских кордона. Наконец, напарниками занялась лично Юлька. Уложила за тот же самый фундамент под березой и не давала высунуться. Солды из ее гвардии умело оказывали огневую поддержку.
В промежутках очередей Юлька ругалась. Вит и не подозревал, что она так может.
Дела пошли еще хуже, когда появился Максим на вертолете. К счастью, Берт сумел доползти до синего лопуха и пожелать дымовые шашки. Потом он поручил Виталику Симонса, а сам нырнул в завесу — охотиться за Юлькой.
Вит заполз в яму под фундаментом и начал прицельно стрелять по кабине. Симонс в это время непростительно снизился. Яма и фундамент были надежно прикрыты иван-чаем, и шашки дымили плотно. «Калашников» высекал искры из фюзеляжа. Два солда на борту бестолково отстреливались. В конце концов пуля угодила в какой-то важный узел. Cимонс в кабине толкнул ручку управления от себя, поднял рычаг шаг-газ — и подбитый винтокрыл пропал из виду.